Исправь меня, если сможешь

Королёва Виктория

Глава 3

Пасмурное утро: в Пенсаколе очередной ливень.

Всю ночь в моё окно стучал назойливый дождь. Я к этому привык, но что-то внутри меня полночи не давало уснуть – я от безысходности винил во всём чёртову непогоду, что так стремительно разворачивалась за моим окном.

Этим уже давно не удивишь, ведь я живу в самом дождливом городе штата. Раньше мне хотелось вырваться из оков Пенсаколы и отправиться, допустим, в затяжное путешествие. Неважно куда: я хотел свободы, хотел видеть новые лица, новые места. Смотреть на чужие жизни через призму своего идеального мира. Я – идеалист, но сам себе в этом не признаюсь. Хотел

гореть, настоящей жизнью, а не прозябать в богом забытом месте. Начало моего подросткового возраста прошло в вечном противостояние со всем «правильным», ибо я старался действовать от обратного.

Но…

Вынужден ещё полтора года жить тут, чтобы получить образование. А ведь, я не хотел! Мне не нравится мой колледж, всё слишком просто, незамысловато. И я уже всерьёз начинаю задумываться о дополнительном образовании. Осознание того, что образование способно сделать из меня человека дошло не так уж и давно. Просто в какой-то момент, посмотрев на людей, которые меня окружают, я вдруг понял, что достоин большего!

Я не могу сказать, что отличаюсь особым видом сообразительности или недюжинной смекалкой. Образование мне нужно в любом случае. По своей натуре я – не ведомый человек, всё как раз наоборот: это к моему мнению прислушиваются и стараются подражать, повторить мои слова, так чтобы было похоже на собственные. Отчасти это приятно.

– Я поведу! – Нейт выхватил у меня ключи и словно мальчишка понёсся через весь коридор к гаражу. Я даже не успел спохватиться. Но когда понял, было уже поздно: брата и след простыл.

Вот же засранец!

– Даже не думай трогать мою машину! – Кричу я в след.

Моя машина, «любовь» всей моей бренной жизни. Сексуальная BMW последней модели. Сам Аид ездил бы на такой, не будь он в преисподней. Это самое преданное создание человека. Она каждое утро ждёт меня в гараже или стоит напротив дома, озарённая редкими лучами солнца, которое посещает Пенсаколу. Я не являюсь искренним романтиком, но, если бы можно было вынуть душу из неё, я бы с радостью женился. И это было бы первое в истории бракосочетание машины и человека. Конечно же, я не мечтаю отыметь BMW в выхлопную трубу – такие мысли даже не закрадываются в голову: это для больных на всю голову уродов. Себя я таковым не считал, вопреки тому, что делал либо думал.

– Сынок, – позади меня послышался ласковый голос матери, я обернулся скорее инстинктивно, чем от «дикого» желания.

– Доброе утро, мама! – я целомудренно чмокнул мать в щёку, хотел было развернуться и уйти, но мама взяла меня за руку.

– Не так быстро! – Мойра потянула меня за собой. – Нам нужно поговорить.

Я бросил взгляд на часы – у меня осталось не так много времени. Занятия начнутся через тридцать семь минут, да и Нейт ждать меня не станет. Этот засранец уже сидит на белом кожаном сидении моей машины и представляет, как выжмет из неё максимум. Хотя у него так же есть машина, он периодически покушается на мою. Чёртов засранец!

– Мама! Я опаздываю! – я постарался вложить в эти слова как можно больше смысла. Надеялся на то, что Мойра ослабит хватку и выпустит меня, но нет.

Мать вела меня через весь холл, словно шелудивого котёнка, нашкодившего в хозяйский тапок. Я шёл словно на казнь, к счастью или сожалению, я не особый любитель разговоров с родителями. Да и кто любить эту фразу: «Нам нужно поговорить»! От женщины это всегда звучит как-то зловеще!

– Сядь! – она указала на диван в гостиной – я повиновался и с кислой миной сел на белый кожаный диван, тоскливо думая о том, что сейчас это могло быть водительское сидение. – Я взяла на себя эту ответственность, посчитав, что мне ты скажешь правду. – Мойра села напротив меня и многозначительно посмотрела прямо в глаза. – Кайл, дело очень серьёзное – я искренне

верю, что ты мне скажешь правду и только правду. Ты же не будешь меня обманывать? Верно?

Что, чёрт возьми, происходит? Взгляд матери настораживал, она смотрела на меня прямым взглядом, отмечая мою реакцию на каждое слово. И почему-то хмурилась, вот это мне определённо не нравилось.

Я непонимающе округлил глаза и пожал плечами, показывая тем самым, что совершенно не понимаю, о чём идёт речь. Отвёл взгляд к окну, и то и дело крутил в руках свой андроид. Телефон замигал, так как поступило СМС сообщение от Голбдерг, я усмехнулся и перевёл взгляд на Мойру.

– Ситуация не из приятных, – с некоторым придыханием начала мама.

Поморщился.

– Ну же, не тяни, мама! – я ткнул пальцем в телефон, где на чёрном экране было время.

– Тебе знакома Анжела Винслоу? – спокойный вопрос, а в глазах практически слёзы.

Подумал и предельно честно ответил.

– Нет. – Чёткий, спокойный ответ.

Глаза матери сузились. А я непроизвольно прокручивал всех знакомых мне девушек в голове и не мог вспомнить никого по имени Анжела!

– Кайл! – Уже зло.

Анжела… Анжела… знакомое имя… чёрт, я не помню. Внимательно посмотрел в глаза матери, но ничего, кроме натиска на мою «неокрепшую» подростковую душу, не увидел, потому что глаза блестели, но уже не от слёз. Маму охватывал редкий приступ ярости.

– Я не помню среди своих знакомых девушки с таким именем, – Мойра внимательно смотрела на меня. – Я уже могу идти? – нетерпеливо спросил я.

Мама отрицательно покачала головой. Сбежать не было возможности. Особенно под таким тяжелым взглядом, всё-таки в руках этой женщины три мужика и если она и проявляла жесткость, то спорить было нереально.

Моя мать – героиня! Она воспитала двоих сыновей, угомонила весьма ветреного мужа и всегда находилась в изумительной форме. Мы никогда не слышали и не видели, как рыдает тёмной ночью в подушку наша мать. Никогда она не показывала, насколько слаба, и насколько ей обидно. Сильная женщина сильна во всём.

Неоднократно на наших глазах отец приходил в стельку пьяным – Мойра лишь отправляла нас спать, а сама разговаривала с отцом, тщетно пытаясь доказать, что он подаёт негативный пример сыновьям. Нам было по пять-шесть лет.

Отцу было всё нипочём, и однажды он, глядя в глаза Мойре, в нашем присутствии сказал следующее: «Ты слишком мнительна! И меня тошнит от твоего благородства! Поняла? Ты никогда не сравнишься с Викторией!». Тогда мы ничего не поняли, а спросить побоялись. В тот вечер мама лишь улыбнулась своему обидчику и настоятельно посоветовала отправиться в спальню, дабы не пугать детей. А сама спокойно отправилась с нами в детскую для того, чтобы прочитать сказку про Синдбада-Морехода, который смел и отважен, и бесстрашно смотрел смерти в глаза, попутно не давая в обиду слабых и обездоленных.

Спустя годы я понимаю, что такой выдержке как у Мойры может позавидовать любая женщина мира: она не только не развернулась и не ушла от неверного мужа, она продолжала жить с ним и воспитывать нас, вкладывая душу. Отец есть отец, и, по сути, мы должны быть с ним близки, но нет, нас объединяет только половая принадлежность. У детей не должно быть разделения, ребёнок должен любить своих родителей. И Мойра прививала это чувство с детства, но я не мог – мать навсегда останется в моём сердце на первом месте. Этого не изменишь. Да, я люблю отца, но не могу простить того, как он поступал с ней на протяжении всего моего детства. Это что-то вроде раны – она не затягивается. Конечно, я помню, как мы вместе с отцом строили планер, играли в футбол, он учил нас стрелять. Люди запоминают не только хорошее, они запоминают наиболее яркие моменты. И не важно, какая подоплёка была в этот момент!