Исправить все. Мирриэль
Шрифт:
На следующий день во дворе цитадели полыхал погребальный костер. Никто не сказал мне ни слова, хотя мой кинжал так и остался в груди учителя. После церемонии, командор отдал мне кинжал.
– Морган воспитал достойного приемника. Не многие решаются на такой шаг, Кален. Он верил в тебя, и ты его не подвел, пусть же так будет и в будущем. Я бы посоветовал тебе забыть обо всем, но знаю по себе, что это невозможно. Сейчас ты заменяешь нам Моргана, но однажды, Кален, я уверен, ты сможешь заменить меня и возглавить наш орден.
Он похлопал меня по плечу. На следующий день выпал снег и я уехал из цитадели. Больше я туда не возвращался. Я предпочел, получая распоряжения, сразу отправляться к новому
Спустя какое-то время Мирра вошла в хижину. Она подошла к очагу, погрела руки у огня и укуталась в теплый плащ. Согревшись она вновь подошла к двери и открыла ее. Облокотившись на косяк, она наблюдает за набирающим силу дождем.
– Ты любишь дождь, командор?
Такой простой вопрос, но ответ на него совсем не прост. Во время дождя начинают сильнее болеть старые раны, но в то же время обновление природы вызывает радость в душе, дает надежду, что еще не все потеряно, что все еще можно исправить и изменить. Так хочет думать взрослый мужчина, но в памяти упрямо всплывает бой во время дождя, бурый поток, смывающий кровь с моих рук и еще один дождь во время которого я простился со своим домом, со всеми родными... дождь, после которого я отрекся от всего и отправился в первый поход со своим будущим наставником... Да, тогда тоже пошел дождь, совсем такой же... А еще я помню, как шлепала по лужам босыми ногами моя младшая сестренка, она еще не понимала, что я ухожу навсегда, для нее это была лишь веселая прогулка под дождем...
– Не знаю, Мирра. Слишком много воспоминаний у меня связано с дождем... Не очень приятных воспоминаний, причиняющих боль...
– А я люблю дождь, хотя и вспомнила об этом совсем недавно. А знаешь почему, Кален?
– Я могу лишь догадываться. Но ты ведь мне расскажешь?
Она поворачивается ко мне лицом, на ее лице блестят капли воды, глаза ее печальны, и она очень грустно улыбается.
– Потому что в дождь, командор, можно плакать, и никто не поймет, что это слезы... Все решат, что ты просто попал под дождь...
Она начинает напевать очень тихую грустную песню. А я не знаю, что мне делать с этим признанием, то ли бросаться к ней, чтобы утешить, то ли сделать вид, что я, как и многие, решил, что это просто капли дождя на ее щеках. Эльфы... иногда так сложно понять какой реакции они ждут от тебя, какая будет правильной... я решаю остаться на месте и продолжаю заниматься огнем и едой. Наверное, так правильнее... не знаю. Она продолжает петь. Хрустальный голос, нежнейшие слова, тихая грусть - все это совсем не подходит к обстановке покосившегося домика у дороги, такие песни должны звучать на эльфийских праздниках в глухих лесах или в величественных замках, пропитанных эльфийским наследием. Я подхожу к девушке, все еще любующейся непогодой и протягиваю скромный ужин: еще свежий хлеб и солонина с овощами. Она принимает мой дар с улыбкой и мелодичное пение смолкает. Мы садимся на порог и думаем каждый о своем, наблюдая как падают капли.
– Какая грустная песня. О чем она?
– нарушаю я затянувшуюся паузу.
– Это песня о любви, командор. Красивый рассказ с грустным концом.
– Почему конец у этой песни грустный?
Она смотрит на меня с улыбкой.
– Эльфы, ведь тоже умеют грустить, командор. И не всегда любовь среди бессмертных эльфов была взаимной, эта песня о том, как девушке приходится скрывать свою любовь, наблюдая со стороны за своим избранником... она находит в себе силы ему признаться, но он лишь указывает ей, что они не могут быть вместе, ведь она обещана другому, его брату. Так решилась ее судьба и она обречена на вечную жизнь рядом с любимым, но без возможности быть с ним.
– У вечной жизни есть свои минусы, как я понимаю, - пытаюсь пошутить я, но она не
– Эльфы очень трепетно относятся к своей крови, браки для поддержания силы крови были очень редки, но случались, особенно когда дело касалось венценосных особ. Так что я думаю, что эта песня написана не на пустом месте. А что за воспоминания у тебя связаны с дождем? Расскажи мне.
– Пожалуй мои воспоминания не на столько грустные, если сравнивать их с твоей песней. Просто, я никому этого не рассказывал, - грустно улыбаюсь я.
– Это было так давно, Мирра, но, когда идет дождь я всегда вспоминаю свой дом.
– Ты мне рассказывал, что покинул дом еще ребенком, я помню, - она подсаживается ближе ко мне.
– Расскажи подробнее.
– Когда я уходил из дома, когда я прощался со всеми своими родными, шел вот такой же дождь. С одной стороны, когда идет дождь я вспоминаю о них, с другой... меня терзает мысль, что я исчез из их жизни, а они из моей, но дождь, он остался таким же... и возможно, когда я вот так мокну под дождем, моя сестренка тоже меня вспоминает, глядя на капли дождя за своим окном.
– Ты же знатного рода?
– Можно и так сказать, Мирра. Я был вторым наследником. Я помню, как однажды подслушал разговор отца с каким-то послом. Посол говорил, что отец не должен делить наследство и титул между мной и братом, но отец сказал, что не допустит возвышения одного из нас за счет другого. Наверное, тогда я и понял, каким непростым была его жизнь и решил ее облегчить по-своему, еще детскому разумению, я решил уйти и стать Видящим, чтобы моему отцу не пришлось делать выбор. Мама... она плакала, когда я уходил, но в моих воспоминаниях... она кружится с отцом в вальсе на одном из балов при каком-то из дворов, а мы с сестренкой наблюдаем за ними с балкона, потому что вниз нас еще не пускали. На ней салатовое платье с оборками, дома она таких не носила и на балу ей было неуютно, поэтому отец и позвал ее танцевать, она любила кружиться в танце. Она смеется, ее серые глаза искрятся радостью, и отец... он смотрит на нее с такой любовью. Когда я вырос я искренне им завидовал, они были такими счастливыми вместе. Я же для себя решил, что мне не суждено такое счастье, я решил, что моя судьба предрешена и изменить ее нельзя, но появилась ты... и все изменилось в моем мире... Я тоже понял, что могу быть счастливым, - я нежно обнимаю ее за плечи привлекая к себе.
– Ты дала мне надежду. А еще я помню, как шлепала босиком по лужам моя маленькая сестренка, когда провожала меня, она думала, что дядя просто идет со мной на охоту и просила принести ей белку, если я смогу ее поймать. Больше я ее не видел и так и не принес ей белку. Сейчас она замужняя женщина, у нее есть дети, она писала, что назвала сынишку Каленом и всегда его прячет, если рядом с их домом оказываются представители орденов. Сейчас ему, наверное, уже лет пять... Когда идет дождь... Я так хочу бросить все и увидеться с ними, но я так боюсь, что даже когда я их увижу, я не стану прежним, я останусь тем, кем меня сделали во имя служения свету, я боюсь, что я могу увидеть что-то, что заставит меня забыть о том, что они моя семья и просто исполнять свой долг. Поэтому, друг мой, я не люблю дождь. Но я всегда могу быть рядом с тобой, если тебе вдруг захочется погрустить под дождем.
Она прижимается ко мне, совсем как моя сестренка в детстве и тихонечко говорит.
– Напиши ей, Кален. Расскажи все то, что рассказал сейчас мне, или не все, а только то, что сможет ее порадовать. Напиши обо мне, о том, что ты нашел меня. Напиши, что ты скучаешь по ним и очень хочешь встретиться с ней и с племянниками, пообещай, что обязательно заедешь, когда... когда закончишь свое служение. Дай ей надежду. И приложи к письму белку... Хотя бы нарисованную, я думаю, ей будет приятно.