Исправить все. Мирриэль
Шрифт:
– Кален, да что с тобой в последнее время? На тебя смотреть больно.
Он тряхнул головой, отгоняя видение, и постарался улыбнуться.
– Все в порядке, Стрелочка, просто ... дурные мысли
– И я даже знаю о ком эти мысли. Кален, я не обладаю твоим даром Видеть, но то что происходит с тобой... для этого не надо быть Видящим. Я не знаю, что у тебя с ней произошло. Я могу лишь догадываться. И мои догадки очень просты, командор. Ты - влюблен.
– Энель, - Кален возмущенно прервал ее.
– Не спорь со мной, старый друг. Если ты расскажешь, что тебя мучает и почему, быть может,
Он невесело хмыкнул.
– Нет, Стрелочка, если у тебя нет средства лишающего человека всех чувств, эмоций и воспоминаний, то ты не сможешь мне ничем помочь. Только если попросить Кару Упокоить меня, как мага, но я не маг, сомневаюсь, что и этот способ сработает.
– Добрый совет, Кален, иногда лучше любых лекарств.
– Стрелочка, что ты можешь об этом знать? Ты же сама никогда и никого не любила?
– он внимательно всматривается в ее лицо, но она никак не реагирует на это спорное замечание, видимо, время еще не пришло.
– Кален, я все-таки еще и менестрель. Я знаю о любви много, но ты прав, самой мне не приходилось испытывать подобных терзаний, - она хитро на него посмотрела, пытаясь скрыть нестерпимую боль за легким лукавством, она боялась, что он почувтсвует, увидит, но он не обратил внимания на ее слова и она поспешно сменила тему.
– Но ты уже не отрицаешь, что терзает тебя именно это.
– Не отрицаю. С тобой - это не имеет смысла.
– Так что произошло? Она ... не приняла твое признание? Отвергла? Или сказала, что любит другого? Хотя чтобы она не сказала - это ложь...
– Нет, Энель, все гораздо хуже. Это я все испортил. Я сделал выбор. Я выбрал - долг. Я сказал, что нам никогда не быть вместе.
– Ты что сделал?
– ее глаза округлились, она так надеялась больше никогда не вспоминать, но его слова растревожили старую рану.
– Ты любишь женщину, грезишь о ней и в то же время ... Ты выбираешь долг??? Ты совсем сошел с ума, старый друг?
– У меня не было другого выбора, Энель. Я не могу причинить ей боль... лучше пускай все закончится вот так... в самом начале... но я буду знать, что она сможет потом меня забыть, она... не будет страдать, когда придет мое время... ты же понимаешь, о чем я говорю...
– Я все знаю, Кален. Но ты... ты просто ... болван... Никак от тебя такого не ожидала. Как тебе пришло в голову ставить на чашу весов долг и любовь??? Это же совершенно разные вещи.
– Энель. Если бы я выбрал любовь, я захотел бы продлить свое время, быть с ней дольше, для этого, мне пришлось бы отказаться от обата, потому, что иначе мое время никак не продлить. Ты же знаешь, что случается с Видящими отказывающимися от обата, я стану бесполезен для нашего дела. Да и ей я тоже стану противен. Зачем мне это? Я не хочу видеть в ее глазах сострадание, я хочу запомнить ту страсть, что я увидел однажды. Именно это воспоминание, гложет меня... Ты права, Стрелочка, я отказался как последний глупец, от всего ради того, чтобы получить ничто...
– Да, уж, командор. Твоя жизнь сложна. Я не вижу другого решения этой проблемы. Ты должен отказаться от обата, ты сильный, Кален, ты сможешь.
– Ты переоцениваешь мои возможности, Стрелочка. Я уже попробовал, Вейт порекомендовал мне то же самое, так что ты не
– А та боль, которую ты сейчас глушишь элем??? Она слабее???
– Нет, она ... другая...
– Кален, ты мой друг. Послушай меня. Сейчас я скажу тебе одну страшную вещь. Возьми деньги и сходи к лучшим девицам, проведи ночь или две, или три с одной, двумя, тремя разными дамами, не важно, сколько их будет, важно чтобы они были лучшими. Если и после этого тебе не станет легче, и ты не сможешь выбросить из головы, единственный поцелуй, то тебе придется отказаться от обата. Иначе эта боль убьет тебя быстрее, чем обат.
– Ты отправляешь меня в дом терпимости? Энель? Это твой совет?
– Да, Кален. Подобное нужно лечить подобным. Могу даже денег подкинуть и особу нужную порекомендовать.
– Фу, Энель. Ты такая....
– Честная???
– она улыбнулась, если бы кто-то тогда смог дать ей такой же совет, быт может тогда все сложилось бы иначе.
– Дружище, кто же тебе еще правду вот так в глаза скажет? Поверь мне, Кален. Ты можешь не ходить в дом терпимости, тебе это не поможет. Тебе нужна уже не просто какая-то женщина. Тебе нужна уже совершенно определенная женщина. И другая, теперь уже не сможет ее заменить. Ты, друг мой, влюблен. Это уже не лечится. Так что кончай ныть и жалеть себя, и избавляйся от привычки глушить боль обатом... и вы будете жить долго и счастливо.
– Помнится мне, с таким же рвением ты сводила меня с Карой. Что изменилось?
– Ты изменился, - совершенно серьезно ответила Энель.
– Ты, Кален, изменился. Тогда с Карой, вам просто нужно было, чтобы рядом был хоть кто-то, сейчас тебе не нужен никто, только вот ты еще сам этого не понял, а тебе не нужен никто, только она.
– Я не достоин ее, Энель. Я ...
– Не смеши меня, глупец, помнишь тот день, когда она испытала на тебе свои новые силы? Знаешь, Кален, что я слышала в ее холодных словах? Я слышала едва сдерживаемые рыдания. Я не понимаю, как ты этого не услышал. Сказать тебе, что я почувствовала стоя рядом с ней в тот вечер? Я была уверена, что она с готовностью бросится на меч, только бы не причинять тебе боль. Кален, она любит тебя, так же, как и ты ее. Не нужно говорить о достоинстве, любовь выше этого. Ты сделал не правильный выбор, друг мой. Хочешь в этом убедиться, вперед, ищи утешения в объятиях другой. Но для меня, и так все предельно ясно.
– Я не дурак, Энель. Точнее, дурак, конечно, но не на столько. Говоришь дом терпимости - мой последний шанс?
Она молча кивнула.
– Будь по-твоему!
– Вот и молодец! Вперед... тебя ждет разочарование, но ты его не бойся...
– она засмеялась.
Кален вышел из таверны. В чем-то она определенно права, подобное лечится подобным. Он уверенно направился в тихий неприметный домик с большим количеством комнат и отличной выпивкой. Он понимал, что Энель права, и он не сможет найти там утешение, но он надеялся, что мастерство местных девиц, сможет доставить ему удовольствие, и заглушить боль.