Исправитель. Книга 1. Первомай
Шрифт:
Уехать не должны были, там на чердаке свет остался. Значит, они были где-то поблизости. Я внимательно осмотрел длинный двор, ограниченный с двух сторон бесконечными серыми монолитами девятиэтажек, а с третьей – пристройкой некогда знаменитого универсама «Ленинградский».
Никаких телевизионных машин не было видно. Трансформаторная будка, «Газик» защитного цвета, красный «Москвич», бежевая «Победа», очень натурально занесённая обтаявшим и почерневшим снегом, жига и ЛуАЗ. Где его откапали, вообще! Выглядел он, как новенький.
– Алё, тётя-мотя, сказать что ли не
Двор был огромным, с потемневшим тающим снегом и куцыми ёлками. Пахло весной… По идее, места здесь на всё хватило бы, но, наверное, решили технику за дом выгнать, чтобы не портить картинку. Ладно…
Я повернулся и быстро пошёл вдоль дома по направлению к пристройке магазина. Сейчас в ней располагались «Азбука вкуса», «Перекрёсток» и ещё куча всего. А раньше был гастроном, дочь директора которого и была похищена в далёком восьмидесятом.
Шагая по мокрому асфальту, я по инерции ещё несколько раз прокрутил мысль об исчезнувшей съёмочной группе и вдруг… Я вдруг понял, что у меня с горлом что-то. Когда разговаривал с молодой «мамашей» показалось, будто что-то не так, но мысли другим были заняты, а сейчас вдруг вспомнил… Простудился что ли? Я поёжился. Пальтишко было не ахти…
Проскочив через квадратную арку в доме, образующую проезд, я оказался с другой стороны жилого дома. С задней стороны магазина стояли два крытых грузовика на разгрузке. Газон и зилок с надписями «Хлеб» и «Рыба». Излишество какое… Для чего это?
У стены магазина были составлены пустые деревянные ящики. Хм… и металлические, «проволочные» для молочных бутылок. Натурально, да. Зачем только? Можно было бы архивные записи найти. Для чего так подробно создавать декорации, если с этой стороны даже и действий никаких не будет? Максимум камера проезд сделает…
В любом случае, съёмочной группы и здесь не было. Я заспешил дальше. Обогнул угол магазина, выходя на Ленинградское шоссе и… охренеть! Охренеть!!! Ну, Сергей Михалыч, ну, продюсер, ну, жук! Денег мало, да? Рейтинги падают и бюджет режут? Ага, я вижу, как режут. От зарплаты жалкие двадцать тысяч отрывают, а тут…
От «Азбуки вкуса» не осталось и следа. Всё переделали. Вчистую! Причём, сделали идеально, до малейших нюансов – и вывеску, и витрины во весь невообразимо-длинный фасад, и неработающие зимой автоматы с газировкой… Блин, такое ощущение, что они даже перестроили всё. Это сколько же бабок в декорации влупили! И, главное, зачем? Это вообще неясно! По сценарию в гастрономе съёмок нет. Зачем это всё нужно было?
Вообще-то, ясно зачем. Чтобы бабло освоить да на карман положить, а тут… Я повернулся и… Телевизионных машин здесь точно не было, зато исторических автомобилей хоть пруд пруди. Парковка перед магазом была забита «Волгами» «Москвичами» и «Жигулями», а также всяческой экзотикой. А по шоссе машины шли настоящим потоком. Что я пропустил? Мы получили бюджет на съёмки блокбастера?
Я прикинул, какие это… деньги… Капец, просто… И вот все эти прохожие, блин, они будто из прошлого сюда попали. И лозунги на домах… Охренеть! Неужто
Настолько, что у меня снова сердце ёкнуло. На мгновенье даже почудилось, будто я снова в Союзе, а всё что было последние четыре десятка лет – это только наваждение. Как если бы все эти годы жизни мне просто привиделись. Чума, в общем.
Может, у меня случились бред и галлюцинации? Я постоял немного с открытым ртом и побежал обратно. Меня посетила догадка, которую нужно было проверить. Они поставили машины за трансформаторной будкой! Точно! Как я сразу-то недопёр!
Вернувшись во двор, я снова увидел девушку с коляской и… меня будто по голове ударило. Мои ноги! Вернее, одна из них. Я сейчас бежал и не чувствовал боли или неудобств. Я резко присел и задрал левую штанину. Охренеть! Тут же выпрямился и посмотрел по сторонам.
Кто-то мне подсыпал какой-то пакости в кофе. Точно, вкус был кислее, чем обычно. Иначе это и объяснить невозможно. Шутники, блин! Шутники, твою мать! Нога оказалась живой и настоящей. Никакого протеза. Просто нога…
– Девушка! – заорал я и тут же осёкся, потому что вспомнил материалы дела, на основании, которого писался сценарий для сегодняшних съёмок.
Этот кусок в сценарий не вошёл, но я его хорошо помнил. В деле это было. По словам свидетельницы, гуляющей с ребёнком, парень двадцати пяти лет отроду, оказавшийся, как выяснилось в последствии, молодым специалистом, приехавшим в Москву в командировку, вышел из подъезда с кожаным портфелем в руке.
«Где съёмочная группа?» – спросил он. Она ответила, что не знает. Он задал ещё несколько подобных нелепых вопросов, выглядел растерянно и обескураженно. Вскоре во двор въехала белая «Волга» ГАЗ-24.
Из подъезда появился хромой мужчина чуть старше среднего возраста. Как стало известно позже, это был ранее несудимый Толоконников Эдуард Эдуардович. Он выхватил нож, нанёс парню несколько ударов, вырвал из руки портфель и впрыгнул в автомобиль.
Капец… Нет, я понимал, что я не молодой специалист и вообще не молодой. И я чётко осознавал, что всё это полное безумие, особенно живая нога вместо искусственной, и что мне определённо что-то подмешали в кофе. Понимал, но, как говорится, ощущал себя на измене. Или как там… Короче удары ножом мне получать не хотелось…
Я осознавал, что, скорее всего, всё это было полной дичью, глупостью и бредом, не имеющим ничего общего с действительностью, но чувство, будто всё происходит взаправду не оставляло меня, а, напротив, усиливалось. Тем более, что в дальней части двора в этот момент как раз появилась белая «Волга».
ГАЗ, между прочим, двадцать четыре… Как в моём сценарии. Не дожидаясь, когда моя паранойя превратится во что-то ещё более ужасное и, тем более, не дожидаясь, когда мужчина возраста выше среднего начнёт размахивать ножом с целью нанести мне раны, несовместимые с жизнью, я развернулся и забежал в подъезд, бросил портфель в тёмном тамбуре между подъездными дверьми и поднялся по трём ступенькам к лифту.