Исправитель. Книга 1. Первомай
Шрифт:
Из-за окна доносились крики. Сквозь редкий штакетник забора я увидел Толоконникова. Он стоял на коленях в грязи и держался за перебитую руку, а таксист отчаянно размахивал монтировкой. Блондин в кроссовках и ещё один бандос кавказского вида с ножом в руке наседали на него с двух сторон.
Я подбежал к противоположной стене комнаты и открыл окно.
– Вылезай, быстро! Беги туда, перелезь через забор и лети на всех парах. Держись в стороне от дороги. Как только увидишь телефон-автомат, вызывай полицию! То есть милицию! Поняла?
Она молча покрутила головой.
–
– Зачем мне бежать, если отец заплатит выкуп?
– Затем, что вот они сейчас пытаются убрать свидетеля, посмотри в окно. Думаешь, они оставят в живых тебя? Сейчас некогда разговаривать, я потом всё объясню. Давай милая, поторапливайся. Под лежачий камень мы всегда успеем, да? Скоро всё кончится. Беги, как заяц!
Она выбралась в окно, а я поднял, лежащую на полу у печки ржавую кочергу и убрал стул от двери. Надо было идти на выручку таксисту, принявшему удар на себя. Я вылетел из дома, как метеор. . Спасибо за открытую калитку.
Меня распирали гнев и злоба. В такие мгновенья я за себя не отвечал. Вкус этого дела мне был знаком. Бандосы и ойкнуть не успели, как кочерга прилетела по хребтине армянину, или кто он там был.
Пока блондинчик только поворачивался в мою сторону, херак, я вытянул по спине чувака с ножом. Он охнул, резко обернулся и тут же получил по руке с зажатой в кулаке финкой.
– Хватай пацана! – зарычал Толоконников. – Это же он! Тот самый!
Сам он попытался подняться на ноги, но тут же получил ногой в ухо от водилы и рухнул в снежное крошево. Армянин тихо выл, придерживая повисшую плетью руку. Оставался блондин. Рожа у него была хищная, острый нос и широкие, туго обтянутые кожей скулы.
Он сплюнул сквозь зубы, блеснув золотой фиксой, и, переводя взгляд с меня на водителя, вынул из кармана перо. Щёлк – вылетело быстрое, как ртуть лезвие. Таксист в беретке и с монтировкой был сейчас вылитым Папановым из «Бриллиантовой руки» из сцены на автомойке.
У вас ус отклеился…
Мы надвигались с двух сторон, и блондин отступил, держа руку с пером впереди себя и переводя её слева направо, направляя то на таксиста, то на меня. Шаг за шагом он пятился к своей машине.
– Обходи с фланга! – скомандовал я, поскольку водительская дверь, куда сдвигался противник, была со стороны моего напарника.
Но напарник не торопился исполнять команду и ввязываться в новое сражение.
– Обходи! Уйдёт гад!
Водитель не ответил, и блондин неожиданно прытко отскочил назад. Я рванул к нему, но он, собака, поднажал и успел заскочить в машину и захлопнуть дверь. На неё тут же обрушилась моя кочерга, превращая стекло в алмазную россыпь, блеснувшую в лучах вечернего солнца.
Взревел мотор, машина дёрнулась и рванула назад, а кочерга саданула по толстому, не то, что нынче, металлу капота. Собственно, и всё. Блондин ракетой попёр назад, резко тормознул, эффектно разворачиваясь, как на ралли и, ударив по газам помчал по Путилковскому шоссе.
– Семён Семёныч! – в сердцах высказал я. – Упустили собаку!
– Ну, ты меня и втравил, пацанчик, – замотал головой таксист. –
– Да, слышал, как диспетчер вас величал, – кивнул я. – Спасибо за содействие.
– Спасибо? Да ты со мной не расплатишься теперь. Из-за чего, вообще-то, сыр-бор?
– Бандиты это. Надо их в милицию везти.
Армянин, тем временем, пришёл в себя от первого шока и, придерживая руку, семенил в сторону леса. Да и Толоконников начал оживать. Я кинулся вдогонку и с налёта, пнув по ноге, подсёк беглеца, заставив упасть на руку.
– А-а-а!!! – завыл он.
– Верёвка есть? – крикнул я.
– В Греции всё есть. Точно в ментовку их надо?
– Ну, а куда ещё? Они с ножом на вас напали? Напали. Значит…
– Не надо в милицию! – раздался вдруг робкий девичий голос от калитки.
Мы с «Папановым» резко обернулись. У забора стояла Элла Кофман, похищенная дочка директора универсама.
– Ты почему не убежала?! – напустился на неё я.
– Надо их к папе отвезти. Он сам разберётся.
– А это кто? – выкатил глаза водила.
– Та, которую мы тут с вами спасали от бандитов. Ты почему не послушалась?
– Так вы же победили…
Победили, твою мать…
Верёвка у таксиста действительно нашлась. И отмудоханные похитители были размещены в багажнике и на заднем сиденьи. Толоконников пошёл в багажник, а армянин – в салон. Девушка села вперёд, а я уселся рядом с задержанным. Кочерга осталась со мной.
Таксист, вникнув в ситуацию, сначала категорически не желал везти бандосов никуда, кроме милиции, но Элла настаивала. Я, честно говоря, тоже полагал, что нужно отдать покалеченных похитителей в руки властей, но, когда заложница озвучила сумму вознаграждения, Антон Семёныч резко изменил точку зрения, и я остался в меньшинстве.
После некоторых размышлений я подумал, что, возможно, так действительно будет лучше. Судя по количеству денег в портфеле, дела у Якова Кофмана шли неплохо и не исключено, что он имел собственную гвардию, способную проводить силовые действия. Сочувствия к Толоконникову и его подельникам я не испытывал, хорошо помня дело похищенной девушки и того, что он с ней сделал, прежде чем лишить жизни.
Таким, как он, на мой сугубо непрофессиональный взгляд, не стоило коптить небо. А в суде все его злодеяния ещё и доказать надо. С другой стороны, если Яков Кофман не располагает возможностями для осуществления возмездия, тогда точно нужно обращаться в полицию. Ну, то есть, куда следует.
Но в этом случае пришлось бы набуробить горы вранья о том, как я подслушал разговоры преступников, нашёл портфель и решил освободить заложницу. При этом могло возникнуть множество неувязок, как, например, вопрос о том, почему я сразу не помчался в милицию и тому подобное. Кофману, конечно, тоже пришлось бы врать, но это было проще.
В общем, мы поехали к папе девочки.
– Только ещё час назад его дома не было, – с сомнением сказал я. – И на работе тоже. Я и там, и там был.
– Не было дома? – насторожилась девушка, поворачиваясь ко мне. – А как вы узнали адрес?