Исправительная академия
Шрифт:
— Господин Федор Долгоруков, — ответила женщина и замялась. — Дело в том, что… В общем, он уже здесь. Утверждает, что у него есть срочные новости для Владимира Андреевича.
Глава 12
Софья Павловна взглянула на часы. Судя по тому, что она принесла мне еще совсем горячую и свежую еду, сейчас как раз было время ужина.
— Поздновато для встреч, да еще и в неустановленный день, — нахмурилась она.
— Боюсь,
Девушка удивилась, но кивнула.
— Разумеется.
Она вышла вслед за надзирательницей и плотно закрыла за собой дверь. Я остался в палате наедине с остывающими макаронами.
Нужно есть. Поглощать всю пищу, которая будет в доступе. Что-то мне подсказывало, что силы вскоре понадобятся. Нужно быть готовым ко всему.
Женщины шептались за дверью, но я не мог разобрать, о чем они говорили. Но, судя по взволнованным интонациям, ни о чем хорошем.
Наконец скрипнули дверные петли, и вошла София Павловна. Я застыл с набитым макаронами ртом. Не знаю, что сказала надзирательница Софии, но это ее явно взбудоражило. Возможно, даже напугало — молодая надзирательница была мрачна как туча.
— Что-то случилось? — проглотив не дожеванные макароны, спросил я.
— Вам лучше услышать все самому, Владимир Андреевич. Полагаю, господин Долгоруков прибыл сюда именно для этого. Пожалуйста, заканчивайте с ужином — и я сопровожу вас в зал для встреч.
Я принялся доедать свою порцию, но сейчас от волнения кусок в горло не лез. Я буквально заталкивал в глотку скользкие макароны и пропитавшееся томатной подливой мясо. Сейчас я даже вкуса не чувствовал, словно все рецепторы организма перешли в режим сохранения энергии.
София устроилась на самом краю моей кровати и молча ждала. Каждый раз, когда мы встречали взглядами, она отводила глаза.
Да что ж такое-то?!
— София Павловна, скажите уже прямо, — поставив пустой поднос на тумбу, я откинул одеяло и тут же накрылся обратно. Оказалось, что мое одеяние было несколько коротковато, да еще и с завязками сзади. Выпрямлюсь — и засмущаю барышню своим филеем.
Поняв мою растерянность, надзирательница взяла с соседней кровати стопку одежды и положила на мою. И тактично отвернулась. Неженка какая.
— Сейчас вы обо всем узнаете, — не оборачиваясь, ответила она.
Я свесил ноги с кровати, нашарил резиновые шлепанцы. Затем встряхнул барахло — больничная пижама. Только верх не на пуговицах, а в виде толстовки с красным крестом на груди и левом рукаве. Быстро одевшись, я подошел к Софии.
— Готов.
— Тогда прошу за мной, — не глядя на меня, сказала она и открыла дверь. — Только накиньте халат. Вечером еще прохладно.
Я удивился, но послушался. В корпусах топили на славу. Впрочем, халат так халат. Правда, теперь я выглядел, словно только что вышел из бани, а не из больничной палаты.
Лазарет, как выяснилось, занимал пристройку
К моему удивлению, из главного здания мы вышли прямо на улицу. Холодный ладожский ветер тут же взлохматил мои волосы и обдал лицо водяной пылью. Да уж, Ладога, царица северных озер, была в своем репертуаре и гостеприимством не отличалась. Но на свежем воздухе мне стало полегче. Даже откуда-то взялась бодрость.
— Куда мы идем? — удивился я, когда София зашагала прочь от корпуса.
— В дом для встреч. Администрация не приветствует свободное передвижение гостей по острову, — пояснила она. — Воспитанникам из первой группы дозволяется совершать небольшие прогулки во время встреч, но вы, Оболенский, этой привилегии лишены. Поэтому свидание пройдет в специальном помещении и под моим присмотром.
Ну и ладно. Мне-то что.
— А в ваше отсутствие кто приглядывает за отрядом? Те двое из ларца?
— Двое из ларца, как вы изволили их назвать, охранники, а не надзиратели. Сейчас за вашими товарищами присматривает Матвей Романович. Вы еще не знакомы с ним, но он тоже отвечает за ваш отряд. Мы работаем посменно.
Логично. Спать ведь когда-то нужно…
— Ясно, — кивнул я. — А почему гостям нельзя бродить по острову? Здесь ведь и идти-то некуда… Он же совсем маленький — не спрячешься, даже если захочешь.
— В первую очередь, чтобы не отвлекать других воспитанников. Во вторую — чтобы не успели припрятать какой-нибудь запрещенный предмет на территории. Надзирателям не раз приходилось вытаскивать из тайников телефоны, сигареты и прочие вещи. Бывали и совсем вопиющие инциденты — как-то одного из воспитанников пытались тайно вывезти на лодке.
— Что ж. Справедливо, — отозвался я.
Ну ладно. Хотят контролировать — пусть, пока не жалко. Меня же занимало другое — кто такой этот Федор Долгоруков? Вроде мать упоминала о каком-то Долкорукове, который был со мной во время моей последней выходки. Значит, друг? И что такого срочного он забыл на этом богом забытом острове?
Домик для встреч представлял собой одноэтажное каменное здание с зарешеченными окнами. Он располагался довольно близко к воде, и с крыльца можно было разглядеть серую кромку каменного пляжа, круживших над водой чаек.
Знаменитые белые ночи вступали в силу. Несмотря на вечернее время, на улице было еще совсем светло.
Кивнув охраннику, София Павловна провела меня внутрь и направилась в первую же дверь.
— Володя!
Какое-то яркое пятно бросилось ко мне и заключило в объятия. Я замер, не зная, как реагировать. Ничего я об этом Долгорукове не знал.
— Ты меня не помнишь, да? — он отстранился с виноватой улыбкой. — Мне сказали, что… В общем, давай знакомиться заново. Я Федя Долгоруков, твой близкий друг и даже дальний родственник. Твоя тетка Лариса Петровна — сестра моего отца.