Исправительная академия

Хай Алекс

Она моргнула, растерянно пригладила растрепанные волосы и уставилась на меня уже нормальными, человеческими, глазами.

— Я тебя не обижу, — предупредил я.

— Знаю.

— Ты сказала, Тьма поглотила ее силу, — я кивнул в сторону Драганы. — Что это значит? Что именно случилось?

Ведьма прикрыла глаза и беззвучно зашевелила губами. Ее лицо исказилось гримасой мучения.

— Трудно… Плохо слышу… Они опять меня укололи. Лекарство глушит… Они не дают его только когда нужно, чтобы я слышала голос для них…

Я

приблизился к стеклу и уткнулся в него лбом. Прохладное, мокрое.

— Так что это значит, Кать? Объясни мне. Пожалуйста.

— Тьма в тебе проснулась, — прошептала она. — Когда ты убил, Тьма проснулась. Ты убиваешь — она просыпается. И пожирает.

— Жертв?

— Силу, — Катерина зажмурилась еще сильнее. — Тьма пожирает силу того, кого ты убил. И дает ее тебе. Вроде так…

Я удивленно взглянул на свои руки. Изрезанные осколками, окровавленные, но без следов Тьмы. Словно и не было никаких странных узоров.

— Ты забрал ее силу. Силу Драганы, — Катерина смотрела на меня не моргая. — Голос говорит, это редкий дар. А за всем, что редко, будут охотиться. Я так слышу…

Последние слова она прошептала таким слабым голосом, словно теряла последние силы. В следующее мгновение она пошатнулась, закатила глаза и стала медленно сползать на пол.

— Катя!

Я по инерции ударил в стекло. Нужно ее выпустить. Бросился к стене, разделявшей камеры и уставился на электронный замок с кнопками в виде цифр. Огонек-диод мигал красным. Но я не знал кода. Драгана знала, а ее уже не спросишь.

Опять выбивать стекло?

— Эй! Мокрый! — позвали меня из соседней камеры.

Я обернулся. Тощий паренек в робе колотил по стеклу, привлекая мое внимание.

— Чего тебе?

— Я знаю код. Но скажу, если и меня выпустишь.

— А ты вообще кто?

— Я Денис. Мансуров.

— Откуда коды знаешь?

— Катя здесь не одна одарена ментально, — ухмыльнулся парень и еще сильнее взлохматил растрепанную шевелюру. — Только она голоса слышит, а я немного умею залезать людям в головы.

Я инстинктивно отпрянул от него. Жаль, стекляшка раскололась… Держаться бы подальше от такого уникума. Неровен час — и в мою голову свои грязные культяпки засунет. Или чем он там тянулся к чужому разуму…

— Да не бойся, — улыбнулся паренек. — Я не умею навязывать свою волю.

— Тот, кто умеет, в этом не признается, — ответил я.

— Ну… Наверное. Но я просто могу забираться в головы к людям и видеть их глазами то, что нужно. Но это не так просто. Нужна связь с человеком… Нет времени все объяснять. Тебе код нужен или как?

Я внимательно взглянул на этого Мансурова. Тощий как щепка — скулы и подбородок заострились, словно парень не спал много дней. Под и без того большими темными глазами залегли глубокие синяки, и оттого издалека глазищи выглядели еще больше.

— Тебя здесь что, не кормят?

— А, ты об этом… — отмахнулся Мансуров. — За всякий особый

дар нужно платить, Мокрый. У всего есть обратная сторона. Катя, вон, наша с ума понемногу сходит. А я спать не могу…

Интересно, чем придется расплачиваться мне? Пока что я не замечал побочных эффектов у своих способностей. Может потому, что они считались «базовыми» для нашего рода? Может обратную сторону имели лишь уникальные дары?

А что тогда Тьма? Чем она будет брать с меня плату? Или сам факт того, что я могу отнять способность путем лишения жизни — и есть расплата?

Черт, поговорить бы об этом с кем-нибудь, кто действительно хорошо понимает в таких вещах. Но Катя предупредила — способность редкая. И наверняка найдется кто-то, кому это не понравится.

— Ну хочешь, я докажу? — не унимался паренек. — Отвернись, посмотри на что-нибудь, чего я не вижу. Выбери какой-нибудь предмет — что-то простое, чтобы мне не тратить много сил. И я скажу, что это. Только торопись. Драгана успела предупредить остальных. Сейчас прибежит охрана. А потом на остров нагрянут остальные…

Я с недоверием взглянул на Мансурова.

— Многовато ты знаешь об этом месте.

— Я здесь уже год, — сухо ответил он. — Ну так что, проверять меня будешь?

Дерьмо. Не хватало еще играть в угадайку. Но Катя могла быть полезна. По крайней мере в этом месте она единственная хоть как-то отвечала на мои вопросы о Тьме. Да и бросать ее здесь не хотелось. Если она действительно больна, пусть ей оказывают помощь в психбольнице, но не держат здесь не пойми для чего.

И еще она все-таки меня спасла от ночного нападения. Спасение за спасение.

— Хорошо.

Я отвернулся, зашел за стол и уставился на размокший бутерброд. Видимо, кто-то забыл свой перекус. Черт, с колбасой и сыром, на черном хлебе. Как я любил…

— Есть его не советую, — прозвучал за моей спиной глухой голос Мансурова. — На него наверняка попали реактивы из того сундука. А там та еще отрава.

Хм. А паренек-то не врал.

— Ладно, убедил, — я обернулся и направился к его камере.

Изможденное лицо Мансурова расплылось в улыбке.

— И это… Убивать меня не советую. Трое суток без сна с непривычки — это, знаешь ли, не самое хорошее дело…

— Да не хочу я тебя убивать, — буркнул я. — Тут самим бы выжить. Говори код.

По-хорошему, наверное, следовало выпустить всех. С другой стороны, я понятия не имел, на сто были способны остальные. Вдруг их сила разрушительна и опасна для невинных людей? Ладно этот Мансуров — ну посмотрит он чужими глазами, ну пошпионит… Вряд ли сможет причинить много вреда, хотя дар интересный. Катя… Катя тоже безобидная, к тому же в ее крови накопилось столько успокоительных, что она при всем желании не смогла бы кому-то навредить. Но вот остальных могли засунуть в эту, прости, господи, кунсткамеру совсем не за безобидные способности.