Исправленному не верить

Рафф Мира

— Дитя богини даже сомневается в том, что является дитём богини, — невозмутимо парировала я её атаку.

— Тебе это не по душе? Можешь не отвечать, я и сама вижу, что не нравится, — было заметно, насколько "воплощение мудрости" расслабилось, — но ты видишь истинные чувства людей и слышишь голоса, что взывают к богине, не так ли? Это один из даров богини, которым она наградила своих жриц и таких, как ты.

Из лёгких как будто вышибло весь воздух, а мысли разлетелись словно суматошные птицы. Подозревал ли Альберт подобное после моего признания? Если да, то повлияла ли его неприязнь к

жрицам на решение молчать?

— Таких, как я? — пробормотала я немного осипшим голосом, слова застревали в горле.

— Да. Есть разница между жрицами, что проходят обучение в стенах храма, и теми, кто благословлён самой богиней. Последних назвают её детьми, потому что они одарены в большей степени, чем остальные. Сейчас в стране настали смутные времена. — жрица была первой на моей памяти, кто избежал употребления слова "Империя" и заменил его более нейтральной "страной", очевидно, что неприязнь была взаимной. — Ты сама слышала, сколько людей страдает и просит защиты у богини. В храмы со всех сторон стекаются верующие. Нам нужна помощь. Окажешь ли ты её страждущим?

Я по-прежнему считала, что проникновенный голос жрицы, её изящные отработанные движения рук и сама просьба о помощи были не более, чем попыткой повлиять на мои суждения, но ей удалось меня заинтересовать.

Фамильяр, который не отзывался ни на просьбы, ни на приказы, ни на магию, возможно сам нуждался в помощи. А также необходимость самостоятельно разобраться с тем, что в действительности происходило между драконами и служителями церкви. И моё желание понять, насколько правдивы её слова о голосах. Не выходила из головы и разница в восприятии между имперскими магами, уверенными, что они действуют на благо жителей, и не согласными с ними жрицами.

Всё это заставило меня дать утвердительный ответ.

— Елена! — позвала жрица.

В комнату вошла хрупкая девушка с ссутуленными плечами и опущенным взлядом в пол. Она подошла к столу и согнулась в поклоне, не смея выпрямиться до тех пор, пока не услышала причину, по которой её позвали.

— Проводи дитя в вашу спальню, объясни ей распорядок дня и помогай ей советами.

Я же услышала "следи, докладывай", но проглотила это, мило улыбнувшись женщине и попрощавшись. В принятом решении я не сомневалась. У меня была одна неделя на то, чтобы успеть найти ответы, и я собиралась ею воспользоваться.

Глава 17.4

— Я постараюсь быть полезной, — практически прошептала девушка безличным тихим голосом, склонившись повторно передо мной, как только мы вышли из кабинета.

— Благодарю, Елена, — я поклонилась ей в ответ.

От меня не убудет, а если дело срастётся, то полученное будет несоизмеримо больше, чем бессмысленный спор о принятых традициях.

Мой любительский шаг в мире актёрского мастерства не шёл ни в какое сравнение с Сейрой. Она бы наверняка придумала что-то интереснее, чтобы приобрести потенциального союзника, но и этого оказалось достаточно. Насколько я могла судить, для девушки мой поступок оказался неожиданным, она с удивлением подняла глаза на меня.

Однако только мне стоило порадоваться тому, что нормальные эмоции ей были не чужды, как она вновь потеряла те естественные реакции,

что осветили её лицо на пару мгновений.

— Простите, — вновь прошептала она, глядя вдаль, словно сквозь меня.

Девушка молча проводила меня до комнаты, которая должна была стать моим домом на ближайшую неделю. Выглядела эта комната как крошечная келья — белые стены, белые занавесочки, аскетизм и питание ржаной корочкой. Возможно с последним я переборщила, но интерьер поистине располагал к тому, чтобы ощутить себя кроткой и смиренной старушкой, цитирующей жития святых и жующей ту самую ржаную корочку, что пришла мне на ум.

В попытке спрятать своё разочарование от увиденного и не потерять ту тонкую нить доверия, что установилась между мной и Еленой, я подошла к окну, чтобы якобы посмотреть на пейзаж.

Я задыхалась в этом благочестивом месте, похожем на тюрьму, где надзирателями выступали непоколебимые жрицы и их богобоязненные адептки. На их фоне я ощущала себя беспечным пирожочком, радующимся ярким цветам, простым мелочам и вкусной еде.

Но стоило мне распахнуть настежь запертое окно, чтобы впустить свежий воздух, как Елена охнула, подбежала, захлопнула поплотнее створки и даже задёрнула шторы.

— Нет, нельзя открывать! Начинается дождь, — запричитала она испуганным голосом.

— А как начинающийся дождь влияет на то, что нельзя открывать окно?

— Во время дождя чувствуешь себя в безопасности, — я мрачно усмехнулась, потому что подумала скорее про залитый пол комнаты.

— А чем плохо это чувство спокойствия?

— Во время дождя крупные хищники не охотятся, и поэтому наши далёкие предки чувствовали себя в безопасности. Но драконы — хищники, которым дождь ни по чём. Я вообще думаю, что на самом деле дождь — это их заклинание, которое заставляет испытывать сонливость. Таким образом они притупляют наше внимание, чтобы пробраться внутрь храма.

Теперь я попросту потеряла дар речи от подобных объяснений всей этой романтики звуков и настроений.

— А ещё, — попыталась я реабилитировать драконов, отгоняя изо всех сил настойчиво всплывающий образ Альберта, — пониженное атмосферное давление вызывает упадок сил и вследствие этого возникает сонливость. Монотонный шум помогает быстрее раслабиться мозгу. Влажный воздух устраняет заложенность и сухость в органах дыхания, что способствует ровному дыханию во сне…

Я смотрела на стоящую передо мной девушку — смущённую и в то же самое время чуточку рассерженную — и понимала, что мои слова ей не просто не понятны, но даже не вызывают ни доли любопытства, настолько она была уверена в той чуши, которой только что поделилась.

— Драконы опасны, — с лихорадочным блеском в глазах и с жаром проговорила она, схватив меня за руки.

Осторожно высвободила пальцы из её ладоней, нервно откашливаясь и вспоминая с теплотой её недавнюю отрешенность.

— Комнату посмотрела, про остерегаться драконов поняла… — по плотно сжатым, побелевшим губам девушки было понятно, что она осталась не удовлетворена моей реакцией.

— Теперь следует привести себя в порядок, — холодно ответила она, а затем подошла к комоду и достала белое одеяние, — я покажу зал аудиенций, где жрицы принимают прошения.