Исправленному верить (сборник)
Шрифт:
– Да я не боюсь. Просто Стерх сказал…
– Помню я, что он там сказал, – нетерпеливо перебил ведомого Кальвин. – Хватит уже трястись за свою шкуру. Вернешься к своей Алечке, не волнуйся.
– Не начинай!
И правда, чего я опять завожусь? – одернул себя Рикард. – Уж кто-кто, а Стив точно ни в чем не виноват. Это я заварил кашу. Потому и злюсь. Да ладно. Меня переведут, и все разрешится. Будет ребятам счастье.
Катера, наконец, прорвались сквозь толщу облаков аммиачного льда и теперь плыли в газовом океане водорода и гелия. Сенсоры показывали незначительные следы
– Рик!
– Что такое?
– Можно я включу музыку?
– Валяй. Только негромко.
– Спасибо.
М-да… Акварельки, значит. Хотя зачем? Исследователи Юпа уже все нарисовали, а здесь все то же самое – планета-двойник. Сжатие, орбитальный и планетарный радиусы, объем, масса, средняя плотность, состав атмосферы – все совпадает, практически без погрешностей. Даже имечко дали – Зевс, греческий аналог Юпитера. Только вот на Юпе нашли гигантские «облака» гидразина – бесценного в биологической промышленности углеводорода, а тут – только следы. Непорядок. А кто должен разбирать любой непорядок? Правильно – Исследовательская Служба Флота.
На обзорном экране несколько раз мелькнули зарницы во весь горизонт, за ними проследовала череда ветвистых молний поменьше. Непроглядная тьма осветилась мутно-голубым светом, ясно очертив разводы аммиачных облаков и паров воды.
– Стив, ты видел?
– Да. Ионосфера бушует. Разряды на уровне тропопаузы, всего в десятке километров над нами.
– Будут ниже?
– Не должны. Почему Стерх молчит?
Действительно, почему? Раз начался такой шторм, надо бы выходить из его зоны. Атмосферные катера, конечно, рассчитаны на многое, но молнию Зевса принять на корпус как-то не хотелось бы. На Юпитере это добром ни разу не заканчивалось.
– Стерх, это Кальвин, как слышите?!
В ответ – тишина, наполненная шуршанием и треском. Не пробивается сигнал? Да что там, черт подери, происходит?!
– Стерх! Это лейтенант Кальвин! Шторм опускается на нас. Разрешите начать уклонение?
Молчание в ответ.
Черт!
– Рик! Что будем делать?
– Сухари сушить.
На обзорном экране заискрили новые молнии, голубыми и синими вспышками раскрасило всю верхнюю полусферу.
– Рик! Если будем двигаться прежним курсом, попадем прямо в середину возмущения. Давай уклоняться.
– Давать тебе Аля будет! Заткнись лучше.
Обиделся. Засопел. К черту его! Сопляк. Надо решать.
Кальвин дрожащими пальцами пробежал по клавишам. Смена траектории. Сделать дугу с уходом к экватору и погружением на десяток километров? Маловато. А два десятка? Нельзя – слишком высокое давление. Черт! А если бросок
– Стив, лови новый курс. Выполняем уклонение от шторма по эллиптической орбите с ускорением!
– А вниз?
– Никаких вниз! Пара километров ничего не решит, а уходить за 10 бар – самоубийство! Держись за мной. Форсаж – по моей команде, когда выйдем на чистый участок.
Снова вспышки зарниц мечутся в смотровом экране, и уже можно различить многосуставчатые ломаные линии голубых молний, рвущихся в бешеном танце, пока что где-то высоко, на границе со стратосферой.
– Стив!
– Готов я, готов!
Поехали!
Курсовые манипуляторы плавно подчинились движениям рук, стабилизаторы загудели от возросшего сопротивления, но атмосферный катер абсолютно чисто вошел в вираж, который не каждый решился бы заложить в плотной атмосфере Зевса.
Стив тоже не подвел – немного сгладил дугу, но вышел из поворота в нужной точке, завалив машину на левый бок.
– Так! Теперь разгон. Давай. До пятисот, потом форсируй. Следи, чтобы на пути не было облаков – на такой скорости тебе оторвет стабилизаторы.
– Ясно. Готов. Вытаскивай нас отсюда, Рик!
Легко сказать! А если шторм расползется в ширину быстрее, чем полетят катера? Если ионосфера даст такое возмущение, что нарушит работу приборов? К черту все «если»! Решение принято.
– Жми!
Коричневая дымка уже не погружалась во тьму – ее все время озаряли гигантские вспышки, свет которых терялся в синеве где-то далеко внизу, где под высочайшим давлением плескался океан жидкого водорода.
Куда там слабым атмосферным разрядам – теперь в «небе» разыгрывалась настоящая гроза Зевса. Ужасающее и завораживающее зрелище.
Ускорение вдавило пилота в кресло. Обзорный монитор пришлось выключить, чтобы не раздражал своим беспрерывным мерцанием. Рикард злобно сжимал манипуляторы, то и дело ощущая, как вибрирует от грохота атмосфера вокруг катера.
Форсаж в тропосфере – тоже маневр из разряда аварийных. Скорость, впрочем, оказалась рассчитана верно – нагрев корпуса не превысил допустимого.
Кальвин хмыкнул – Стив не отставал и тоже шел по курсу без секундных отклонений. Сосредоточился-таки. Пилот, тоже мне. К черту таких пилотов!
Катер начало угрожающе потряхивать – гроза опускалась все ниже. Правильно – раз не везет, то пусть уж не везет по полной!
До границы шторма оставалось несколько километров, когда Рикард понял, что у него кружится голова.
Приборная панель медленно расплывалась перед глазами, а в ушах нарастал неприятный шум. К горлу подкатил тошнотворный комок.
«Я сейчас отключусь!» – мелькнула отчаянная мысль. Нельзя! Нельзя!
– Стив…
Не отвечает… неужели он тоже?
Дрожащие пальцы отказывались повиноваться, все плыло, а голова, словно налившись свинцом, начала против воли пилота падать на грудь.
Бешено вращая глазами, Кальвин вдавил в панель кнопку экстренной помощи, почувствовал укол стимулятора в бедро, а потом все потухло…