Исправленному верить
Шрифт:
– Чего это стразу хулиганство? Пошутил дедушка… шутю я так, вишь как оно… – насторожился дедок, который только что грозил мне страшными карами. – И вообще, один я тут. Хошь, землю есть буду?
На это странное заявление я крикнула Леони, что они могут приблизиться к нам. Два раза повторять не пришлось, потому что дядька Симон рвался поквитаться за свой страх, недостойный мужчины. Поэтому он приблизился, сжав кулаки и приготовившись недурно отмутузить шутника. Дед покосился на опасно приближающегося повара, но упорно стоял на своём – живёт он здесь один, услышал, что к нему в усадьбу нагрянули на ночь глядя незваные гости, после чего с дедом случился неконтролируемый
– Симон, не стесняйся нашего присутствия, можешь выразить своё недовольство недостойным поведением этого «юмориста»! – я сделала широкий приглашающий жест, как бы намекая, что ничего хорошего дедку ждать не приходится.
– Не нужно! Простите, мы… простите нас! – услышали мы взволнованный детский голос и из кустов показались ещё две тени. – Мы просто решили, что вы напугаетесь и уедете! Не со зла мы!
Мне оставалось только лишь удивлённо поднять брови – нет, конечно же, я понимала, что у дедуси есть «подельники», иначе, откуда бы взялись эти блуждающие огоньки вдалеке и душевные стоны рядом? Но то, что в пустующей усадьбе окажутся двое детей, оказалось для меня сюрпризом.
Перед нами стояло двое подростков, они-то и играли роль «страшных и неведомых огоньков», пряча за полами своих одежд потайные фонари. Мне оставалось только хмыкнуть – идея в целом была весьма недурна и проканала бы и сегодня с вероятностью в сто процентов, если не одно «но»! Очень бы хотелось думать, что виной разоблачению этих «юмористов» было моё хладнокровие, сообразительность и способность критически оценивать положение в любой ситуации… но это не совсем так. Точнее говоря, совсем не так. Думаю, что я бы тряслась, как осиновый лист, если бы не заметила, что дорожка была тщательно подметена. Ни палок, ни веток. Даже листьев, и тех, не наблюдалось. Отсюда вывод – дом не столь необитаем, как мы решили вначале. И я никогда не слышала, чтобы потусторонняя сила беспокоилась о собственном комфорте. Отсюда вывод – живущие здесь люди редкие… шутники, назовём это так…
– А вы поместье приехали смотреть? Думаете, стоит ли его покупать? – нарушил ход моих мыслей один из подростков, он переминался с ноги на ногу и явно был не в своей тарелке.
– Ну, почти… - вздохнула я. – Быть может, позволите пройти внутрь? Я никак не ожидала, что встречу эту ночь на улице.
Я думала, что дед смутится, но он только лишь нахмурился и тяжело вздохнул, словно хотел намекнуть на то, что это я по глупости своей природной попёрлась, куда неясно, а он тут ни при чём.
– Прошу в дом, - наконец, соизволил сказать дед, покосившись на недовольного дядьку Симона.
Дети тоже выглядели настороженными. Скорее всего, они не совсем понимали, что от меня ждать – мало того, что я разрушила их представление, так и ещё напрашиваюсь в гости, что вообще ни в какие ворота не лезет.
Однако, мне было сейчас совершенно не до политесов, сказывалась и усталость, и полученный стресс. Я угрюмо брела за дедом, который продолжал хмуриться и то и дело оглядываться, тут мы или же всё-таки решили дёрнуть отсюда, куда глаза глядят. Я уже хотела состроить зверское лицо, забормотать себе под нос что-то патриотическое, а потом признаться, что сделала ему привязку на половую немочь, когда мы пришли, мальчишка, который постарше, открыл неприметную дверь и мы оказались в просторной кухне.
Было заметно, что кухня обжита, все поверхности были тщательно выскоблены, а кастрюли и плошки, развешанные по стенам, блестели чистотой. Как говорила моя свекровь, бедненько, но
– Живём мы здесь, понимаешь… на хозяйскую-то часть и не заходим вовсе, нету у нас надобности такой, - хмуро сообщил дедок, обернулся и снял свою шляпу.
Я молча кивнула, осматривая аборигенов. Дедок был невысок, жилист, жидкая борода росла клочками и словно неохотно, он был одет по крестьянской моде – в просторную рубаху, штаны до середины щиколоток и шляпу с загнутыми вниз полями, тощая шея пожилого гражданина выглядывала из широкого ворота рубахи, а на лице было написано непримиримое желание поскандалить, что вызвало у меня очередной печальный вздох.
Он чувствовал себя не в своей тарелке и явно ждал того момента, когда мы решим убраться. Однако, в нашей ситуации меня не слишком взволновал неласковый приём дедули. Меня больше интересовало, как мои дорогие коллеги умудрились продать поместье вместе с людьми. И кто вообще они такие? Прислуга? Быть может, но отчего же тогда они сопротивлялись продаже дома? Во всяком случае, тогда-то они бы точно получали жалованье и им бы не пришлось жить тут на «птичьих правах». Поэтому, невзирая не неприветливый приём, я решительно прошла, выдвинула стул и уселась на него, тем самым намекнув, что я тут надолго.
– Ну, что же… готова забыть нашу первую встречу, - задумчиво произнесла я, барабаня пальцами по столу, - если вы сможете внятно объяснить, что вы тут делаете. И что это за самодеятельность!
Я кивнула на потухшие потайные фонари, которые подростки держали в руках. Дед состроил независимое лицо и промолчал, я подавила в себе невыносимое желание пнуть ветерана и продолжила с нажимом:
– Позвольте, я вам помогу! Меня зовут Вален Тина, а это мои друзья и домочадцы. С дядькой Симоном вы уже познакомились, добрейший души человек и отличный повар, моя помощница Леони и наша горничная Сиона…
– Имя мне Гаспар, госпожа, а это Демиэн, - наконец, признался он и кивнул на старшего мальчика, - не благородные мы, стало быть. Без фамилиев ходим.
– Вот как? А как же твоё имя, девочка?
Я посмотрела на того ребёнка, который стоял в тени и натягивал шляпу по самые брови.
Глава 21
Глава 21
Да-да, и не нужно смотреть на меня такими удивлёнными глазами. Я родом из того мира, где никого не удивишь видом девушки в брюках или мешковатой одежде, как эта девчонка. А под шляпой наверняка длинные волосы, иначе её шляпа не имела бы столь… котелкообразный вид… Однако, мои спутники стали смотреть на меня с таким уважением после моей сегодняшней виктории, что я не стану развенчивать их предположения о собственной гениальности.
– Меня зовут Амели, госпожа, ещё раз прошу прощение за наше недостойное поведение, - пробормотала девчонка, покосилась на своего брата (это было очевидно даже сейчас, при довольно скудном освещении) и стянула с головы шляпу, явив миру длинные тёмные волосы с едва заметной рыжинкой.
Самой же девочке было лет тринадцать, не больше, да и парень ненамного её старше, хоть и пытается строить независимый вид.
Дедуля решил не сдаваться без боя и недоверчиво поблескивал глазами. Так, думаю, что мне стоит сразу поставить все точки над «И» и сообщить, что я вовсе не с ознакомительной целью приехала из Сен-Симона и что я приобрела это поместье. Правда, и тут есть кое-какие нюансы, но об этом позже…