Исправляя ошибки

Раэлана

Разве что бесконечная тоска и обреченность во взгляде свидетельствовали о состоянии ее души. Но именно они заставили магистра Скайуокера, сведущего в чтении тайных знаков на лицах людей, ужаснуться; ибо тот ясно увидел, что его сестра переступила ту грань своего несчастья, за которым умирает всякая надежда, и человек, который не способен существовать без надежды, как цветы — без живительной влаги, начинает медленно чахнуть и гибнуть.

На сей раз Лея чувствовала, что Викрамм не солгал ей. Было очевидно, что канцлер сам далеко не в восторге от такого поворота событий. Возможно, он по-прежнему утаивал какие-то детали, но праведная Сила, разве в деталях дело?! Главное — это то, что Бена больше нет в живых; во всяком

случае, его превосходительство был в этом уверен. Глупый мальчик пытался сбежать, не дождавшись спасения, и погиб. Если это обстоятельство несомненно, к чему ей, несчастной матери, выслушивать подробности?

Слова Люка всколыхнули в ней надежду, но такую робкую и болезненную, что внешне Лея нисколько не показала этого. Скорее напротив, лицо ее стало еще более строгим и безжизненным.

— Рей… это она нашла его, — пояснил Скайуокер, тяжело дыша.

— Он жив? — спросила Органа, интуитивно подавляя дрожь в голосе.

Люк замялся на мгновение.

— Похоже, что да. Хотя Рей сообщила, что он тяжело ранен и, возможно, не протянет долго.

— Где он?

— На Мустафаре.

Услыхав название планеты, которая стала поистине роковой для их семьи, Лея все же не сумела удержать чувств. Она вздрогнула и, побледнев, ухватилась за грудь.

— Но почему там? — спросила она растерянно.

— Я полагаю, тот разведчик рассчитывал, что никому не придет в голову искать пленника во Внешнем кольце. К тому же, Святилище Вейдера — хорошо защищенная военная крепость, которая может долго сдерживать неприятельский натиск.

— Святилище Вейдера? — повторила Лея, прикрыв глаза на миг.

Люк многозначительно поглядел на нее и молча кивнул.

Место Силы, известное как точка слияния Избранного с Темной стороной. Наверняка, именно Темная сторона и мешала им обоим — и Люку, и Лее — почувствовать присутствие Бена ранее. Страшный черный замок, расположенный в устье огненной реки, неподалеку от того места, где главнокомандующий военных сил Империи некогда потерпел роковое поражение от своего учителя и был впоследствии чудовищно изувечен. Это здание имело непродолжительную, однако насыщенную и поистине чудовищную историю. Оно было воздвигнуто, чтобы приносить боль — не только узникам-джедаям, угодившим в плен к новоиспеченному ученику-ситху, который пытал и убивал их в застенках собственного жилища; но и ему самому. Тому, кто всю оставшуюся жизнь провел в рабстве собственных воспоминаний — тяжелых, мучительных воспоминаний, которым это проклятое место не позволяло покрыться даже небольшой коркой забвения. О собственных страданиях, последствием которых стало его заключение в доспех, заменивший ему цепи и окончательно отдавший его во власть Палпатина. Но главное, о гибели супруги и еще одного, совсем крохотного существа, скрытого во мраке материнского тела — ведь обе эти жизни оборвались, как полагал Вейдер, именно здесь, на Мустафаре.

Среди прочих замков, принадлежащих Дарту Вейдеру — на Вджуне, на Биссе, на Корусанте — Святилище имело самую мрачную славу. Даже камень его стен был пропитан болью и отравлен ею, словно чумой. Сила в этом месте не текла, а рвано пульсировала, отдавая гнилью, словно вода в застоявшемся пруду. Поговаривали, что здесь можно услышать вопли агонии тех, кто был умерщвлен в казематах под замком.

Палпатин знал, что делал, наказывая своему ученику жить в этом месте — так что Вейдер в каком-то смысле и сам пребывал здесь в положении пленника. Император рассчитывал, что ужасы Святилища помогут Избранному окончательно выкорчевать даже самые малые ростки Света из своего сердца; хотя время показало, что этот жестокий расчет все же не оправдал себя.

Когда Республика одолела Галактическую Империю, планета Мустафар вместе с расположенными на ней крепостями, включая Святилище Вейдера, отошла к победившей стороне. В замке разместили небольшой — около дюжины

солдат — гарнизон, обязанностью которого было блюсти порядок в ближайших окрестностях, после чего власти Республики успешно позабыли об этом объекте на последующие тридцать лет. Даже в архивах никто не отыскал бы информации о судьбе Святилища в течение последних тридцати лет. Хотя известно другое: среди бойцов республиканского флота ходили странные, мистические слухи об этом замке; даже в солдатских рядах Святилище стало считаться своего рода тюрьмой — местом ссылки и наказания, поскольку среди людей, смущенных страшащей молвой, вряд ли нашелся бы хоть кто-то, готовый отбывать здесь службу добровольно.

Люк побывал в Святилище лишь один раз — и с тех пор не решался приблизиться к нему. Хотя замок был относительно молодым местом Силы, однако Тьма сосредоточилась в нем куда плотнее и мощнее, чем на том же Биссе; и даже мощнее, чем в пещере на Дагобе. Для чувствительных к Силе, способных ощутить боль, навеки скрытую в этих стенах, само присутствие в замке было сродни пытке.

Но Бену пришлось пробыть в замке — вероятнее всего, в тех самых подземельях, где были замучены и казнены сотни джедаев, — больше месяца. Люк хорошо понимал, что это значит: к собственным страданиям пленника, которым его наверняка подвергли сотрудники разведки, примешались страдания самой Силы. Лея тоже понимала это. В свое время она слышала от брата достаточно мрачных рассказов о Святилище, и теперь одного упоминания о нем оказалось довольно, чтобы совершенно выбить ее из колеи, лишив даже того хрупкого самообладания, которое еще оставалось у нее, пусть даже замешанное на состоянии безысходности и опустошенности.

— Сволочи… проклятые хаттовы отродья… — сквозь зубы прошептала генерал, сжимая кулаки. — Они ведь даже не понимают, что наделали, Люк…

Теперь она окончательно поняла, почему ее сын воспользовался подвернувшейся возможностью, чтобы бежать из этого места, которое должно было сводить его с ума, и поистине чудо, если оно не свело его с ума окончательно.

Брат заключил ее руки в свои.

— Я немедленно лечу туда. Рей тоже направляется в систему Атравис. Обещаю, я сделаю все, чтобы привести этих детей домой живыми. Их обоих, Лея.

— Я… я полечу с тобой.

— Нет, — возразил Скайуокер. — Ты ведь сама понимаешь, почему. Я не раз говорил тебе о предсказании Оби-Вана. Нашу встречу с Беном суждено пережить только одному. Я готов к смерти, но если меня не станет, ты останешься последней надеждой ордена. Ты и еще одна моя ученица…

«Моя последняя отрада в этом мире», — мысленно закончил магистр.

— Но ты ведь сам сказал, что Бен ранен, — возразила Лея. — Наверняка, если это так, он не сможет причинить вред никому, а уж тем более тебе.

Однако Люк лишь покачал головой и улыбнулся с тем выражением неопределенности, которое чаще всего является свидетельством судьбоносного предчувствия.

— Предсказание — весьма неоднозначная вещь. Язык предсказания — это всегда язык образов. Думаю, опасность все же существует. Поэтому прошу тебя, сестра, останься здесь.

— Не говори глупостей! — тотчас вскипела Органа. — Тебе ведь отлично известно, что без тебя нам не победить. С тобой Сила, Люк. Это ты — последний джедай; ты — наша единственная надежда.

— Ошибаешься. У Силы много путей. И сейчас, боюсь, она готова сделать выбор не в мою пользу. — Он замолчал ненадолго. Потом произнес, уже направившись к выходу: — Я возьму «Нефритовую саблю». Мой шаттл летает быстрее истребителей; если вдруг придется спасаться бегством…

К тому же, на «Сабле» имелся медицинский отсек, оборудованный специальными капсулами — это могло пригодиться в том случае, если Бену потребуется срочная врачебная помощь.

— Пусть Трипио полетит с тобой, если я не могу, — неожиданно попросила Лея и улыбнулась. — Прошу тебя, Люк. Мне так будет спокойнее.