Испытание адом
Шрифт:
Конечно, будь двадцати двух дредноутов достаточно для того, чтобы разгромить вторгшихся хевов, это ограничение не представляло бы серьезной проблемы. Однако такой уверенности у Белой Гавани не было. Зато у него было еще пятнадцать супердредноутов и двенадцать дредноутов. Только его корабли имели возможность достичь Василиска менее чем за тридцать часов, и он не собирался дробить силы.
Стало быть, их предстояло переправлять один за другим. В принципе, пока на выходе его не подстерегал враг (о появлении которого он был бы уведомлен до входа в туннель), этот способ являлся вполне приемлемым, однако и поочередное
Если после прохода корабля прикрытия, вплоть до линейного крейсера, туннель закрывался на десять секунд, то дредноут и супердредноут выводили его из строя почти на семьдесят и сто тринадцать секунд соответственно. Таким образом, переброска всего флота требовала как минимум ста восемнадцати минут, а с учетом времени полета до терминала Тревора последний корабль мог оказаться близ Василиска лишь по прошествии двух часов сорока пяти минут.
Никакое другое соединение не могло прибыть туда раньше, однако для спасения Медузы этого времени было недостаточно. К тому же, чтобы добиться и такого результата, Белая Гавань должен был срезать интервалы переброса до уровня технически возможного минимума. При обычных обстоятельствах правила допускали минимум в одну минуту; на практике окна почти всегда были длиннее. На АКС редко скапливались настолько длинные очереди, чтобы диспетчерам приходилось работать на разрешенном пределе. А интервал этот устанавливался по очень простой причине: у корабля, прошедшего туннель, должно быть в запасе время, чтобы убраться с пути следующего за ними судна.
Корабли проходили туннели под парусами Варшавской. В обычном пространстве паруса вообще не могли служить движителями, но туннель можно было представить себе чем-то вроде замерзшей гиперпространственной трубы, двумя концами открывавшейся в обычный космос. Таким образом, в туннеле не только можно было использовать паруса, наоборот, невозможно было пройти туннель без них. Выходя из туннеля, корабль должен был сменить конфигурацию импеллера с паруса на клин, и если он запаздывал с этим изменением, а идущий следом догонял его…
При одной этой мысли Белая Гавань поежился, хотя опасения никак не сказывались на его решимости организовать переброску Восьмого флота на Василиск как можно скорее. Он не отрывал угрюмого взгляда от монитора, в то время как его корабли с максимально доступным ускорением уже направлялись к местному терминалу.
* * *
Адмирал Лесли Естременская, начальник Мантикорской центральной АКС, вытаращилась на дисплей, не веря своим глазам. Сорок девять тяжелых кораблей! Он собирается провести сорок девять тяжелых кораблей через туннель с минимальными интервалами! Спятил, не иначе!
Однако, спятивший или нет, граф Белой Гавани по своему рангу занимал третье место среди офицеров КФМ, а военное время предоставляло ему чрезвычайные полномочия. Правда, возможная беда не становилась менее страшной оттого, что действия, способные при ошибке в расчетах на одну десятитысячную процента привести к чудовищной катастрофе, намеревался предпринять человек, имевший на это право.
Встряхнувшись, Лесли сверилась с часами. По крайней мере у нее точно есть полчаса до прибытия первого эсминца этого психа. Возможно, она успеет что-то предпринять, уменьшив
– Внимание, ребята, – произнесла она звонким, ясным голосом, в котором не слышалось и намека на одолевавшие ее страхи. – У нас объявлено чрезвычайное положение категории «Альфа-один». Мантикорская АКС переходит на режим несения службы «Дельта». Всем торговым судам предписывается немедленно освободить узел для обеспечения беспрепятственного прохода военных кораблей. Курьер, доставивший это сообщение, отправится на Василиск: перешлите с ним адмиралу Рено предписание прекратить транзит через туннель не позднее чем через тридцать минут с настоящего момента. Исключений быть не должно, а любому капитану торгового судна, выразившему несогласие, пусть скажет, что действует от моего имени, на основании полномочий, предоставленных мне статьей четвертой Инструкции по осуществлению транзита через туннельную Сеть.
– Есть, мэм, – ответил диспетчер.
Персонал Центральной АКС был более привержен формальностям, нежели служащие дальних терминалов, однако обращение «мэм» вырвалось у коммандера Адамона не столько по причине выучки, сколько от потрясения.
– Джозеф, Сэм и Серена, – продолжила Естременская, указывая пальцем на тех, кого называла, – вам придется поработать втроем, и засучив рукава. Поскольку мы должны будем пропустить с минимальными интервалами две сотни кораблей. Беритесь за расчеты, ребята!
– Две сотни? – переспросила Серена Устинова, решив, что ослышалась.
– Две, – мрачно подтвердила Естременская. – Две сотни. Принимайтесь за дело. До прибытия первого корабля от звезды Тревора осталось… сорок три минуты.
* * *
Выслушав запись распоряжения адмирала Белой Гавани, Мишель Рено присвистнул. Ему – да, пожалуй, и никому из его коллег – никогда не доводилось осуществлять транзит такого масштаба, и хотя весть о прибытии подкреплений должна была вызвать облегчение, возможность ужасной катастрофы заставляла желудок сжиматься комом. Но изменить он ничего не мог, а потому повернулся к подчиненным и объявил:
– Через тридцать восемь минут к нам начнет прибывать целая гора железа с Мантикоры. Это значит, что через двадцать пять минут, считая с настоящего момента, доступ к туннелю будет прекращен. Кто не успеет пройти в указанный период, тому придется ждать. Надо расчистить и пространство вокруг терминала: через двадцать шесть минут там должно быть достаточно места для размещения прорвы военных кораблей. А сейчас, ребята, за дело. Расслабляться некогда!
Он усмехнулся, но стоило ему бросить взгляд на дальний монитор, как ухмылка исчезла. Контр-адмирал Ханаби находилась в пути уже девятнадцать минут. За это время она преодолела более трех миллионов километров и, несмотря на депешу Белой Гавани, скорости не сбросила.
«Ну что ж, – подумал Рено, – возможно, она и права. У нас имеются два форта, и мы ждем адмирала Александера. А она, надеясь, что тылы будут прикрыты, тем более должна стремиться прийти на выручку системе. Маркхэму, конечно, помочь уже не удастся, но, возможно, она успеет помешать хевам полностью разрушить все орбитальные сооружения»
Понимая, что подобными мыслями он просто пытается внушить себе хотя бы тень оптимизма, Мишель презрительно хмыкнул и вернулся к текущим делам.