Испытание для невесты

Хоанг Хелен

В голову закралась подленькая мыслишка: он обещал маме делать все, как настоящий жених. Женихи занимаются сексом. Кай потряс головой, отгоняя дурные мысли. Нельзя унижать человека, сводя его ценность к сексу. Кроме того, он ее совсем не знает. А вдруг она маньячка, которая совершает ритуальные убийства животных у себя на заднем дворе? Кто знает, что у нее на уме. Безопасно ли снимать штаны рядом с такой женщиной?.. Мысли о сексе быстро испарились, и остальная часть пути прошла спокойно.

Сопровождаемый цоканьем каблуков, Кай прошел через автоматические стеклянные двери и направился

к машине. Поставил чемодан в багажник и хотел выполнить правило номер один, однако Эсме спокойно открыла дверцу со своей стороны и опустилась на сиденье. И дверцу за собой закрыла.

Он остановился как вкопанный. Понимает ли она, что нарушила этикет? Надо ли ей об этом сообщить? И разве не ирония судьбы, что он знает правила лучше, чем гостья? А может, это американские правила?

Мысленно пожав плечами, Кай сел за руль, завел машину и уже хотел выезжать, как девушка вдруг сказала:

– Подожди минутку. Давай поговорим.

Он со вздохом вернул машину в режим парковки. Похоже, они так и будут говорить на разных языках, не совсем понимая друг друга, точно как с мамой.

– Спасибо, Ан Кай.

«Ан» означало брат, однако, поскольку они не были родственниками, это прозвучало как выражение привязанности. Кай не любил телячьих нежностей, но, когда девушка одарила его обезоруживающей улыбкой, забыл о раздражении. Он почувствовал, что вновь теряет голову.

– У тебя красивая машина.

– Спасибо.

Он терпеть не мог показной роскоши, но за рулем ездить любил, и автомобиль был его единственным дорогостоящим приобретением. Хотя, конечно, следовало бы смыть птичий помет с ветрового стекла.

– Я знаю, что ты не хочешь на мне жениться, – вздохнула девушка.

Он и не думал ее разуверять.

– Это правда.

В воздухе повисло молчание. Девушка закусила губу.

– Ты собираешься плакать? – настороженно спросил Кай. – Там в бардачке есть салфетки.

Достать их, что ли? Он не знал, чем еще может помочь. Похлопать ее по плечу?

Помотав головой, она посмотрела ему в глаза.

– Твоя мать хочет, чтобы я заставила тебя передумать.

– Это не в твоих силах.

– У тебя есть… – она посмотрела в сторону, подыскивая слова, – … идеал женщины? Какая она?

– Все равно какая, лишь бы оставила меня в покое.

Мама, сестра, миллион тетушек и кузин заставляли его выполнять бессмысленные поручения, критиковали его одежду, требовали, чтобы он подстригся. Женщин в его жизни хватало с избытком.

– На самом деле ты этого не хочешь, – решительно тряхнула головой девушка. – Я помогу тебе стать счастливым. Вот увидишь.

Кай ощетинился.

– Мне не нужна такая помощь.

Возмутительное и беспрецедентное предложение! Если она будет все лето заставлять его петь и танцевать, можно сойти с ума. Он не способен испытывать счастье или горе, а вот раздражение и досаду – вполне. Вот как сейчас.

– Счастливые люди не ходят во всем черном, – скептически заявила девушка.

Опять к одежде прицепилась. Кай крепче сжал рулевое колесо.

– Я не согласен.

В черном приходят даже на свадьбы, а это счастливые события. Во всяком случае, для других. Ему было легче

сходить на обследование простаты. Там пытка продолжалась несколько секунд, а на свадьбах – долгие часы.

Эсме сердито поджала губы и после неловкой паузы спросила:

– А чем ты занимаешься? Ты любишь свою работу?

– Чем я занимаюсь, объяснить сложно, но, да, работа мне нравится.

Девушка беззвучно пошевелила губами, пробуя на вкус слово «сложно», еще раз обвела взглядом салон и посмотрела на Кая с хитрой улыбочкой.

– Ты шпион, как Джеймс Бонд?

– Нет, – удивленно моргнул Кай.

– Наемный убийца?

– Разумеется, нет.

Точно, ненормальная!

– Жаль.

Девушка улыбалась и вовсе не казалась разочарованной.

Что за каша у нее в голове?

– Нет, ты еще более странная, чем я!

Эсме прижала руки к груди и тихонько засмеялась – словно колокольчики зазвенели. Она закинула ногу на ногу, и Кай уставился на ее бедра. Юбка скользнула вверх по ноге, обнажив полоску безупречной кожи.

Правило номер шесть!

С трудом оторвавшись от завораживающего зрелища, он перевел взгляд на приборную панель.

– В колледже я изучал бухгалтерский учет, но сейчас моя работа больше связана с налогами. Мы с другом создали компанию и занимаемся бухгалтерским программным обеспечением. Он отвечает за программирование, а я – за расчеты. Я должен быть в курсе бухгалтерских принципов и законов, которые отражены в налоговом кодексе. Недавно мы добавили к нашему пакету программного обеспечения анализ трансфертного ценообразования, так что мне пришлось уделить особое внимание разделу 482. Меня интересует, как можно проверить бизнес-транзакции «на расстоянии вытянутой руки», когда речь идет о крупных международных корпорациях. Иногда они создают налоговые убежища в странах с низкими налогами, скажем, на Багамах, и мы должны…

Кай прервался на полуслове. Когда он говорил о работе, людям становилось скучно. Его рассуждения порой утомляли даже коллег. Не всех увлекали замысловатая элегантность цифр и тонкости налогового законодательства. Странно!

– Бухгалтерский учет, – медленно произнесла она, на этот раз по-английски.

– Не совсем, но я дипломированный бухгалтер, и у меня есть лицензия на предоставление налоговой документации для государственных компаний в Соединенных Штатах.

– Я тоже.

Она тоже бухгалтер? Кай удивился и почему-то обрадовался. Опустив глаза, девушка намотала на палец выбившуюся из подола ниточку и сказала по-вьетнамски:

– Во Вьетнаме, не здесь. Наверное, это совсем другое.

– Разумеется. Я вообще не разбираюсь во вьетнамском налоговом кодексе. Уверен, что это очень увлекательно. Они вносят взятки в стоимость ведения бизнеса? Их вычитают из налогов?

Забавно было бы проставить взятку в графе декларации о доходах. Именно поэтому Кай любил свою работу. Он видел не просто цифры на бумаге; если знаешь, как смотреть, цифры полны смысла, они отражают культуру и ценности народа.

Эсме молча обняла себя руками за плечи, как будто замерзла. Обиделась? Прокрутив в голове свои замечания, Кай так и не понял, что могло показаться ей обидным.