Испытание любовью

Хейер Джорджетт

Руки Симона замерли, он бросил взгляд на хозяина:

– Вы шутите, милорд.

– Нет. Принц отметил твою храбрость на поле боя и рекомендовал тебя на получение ры­царского звания.

С минуту Симон молчал, уставившись перед собой, затем глубоко вздохнул от изумления и снова посмотрел на Монлиса:

– И вы поддержите меня, сэр?

– Честно говоря, мне следовало самому ре­комендовать тебя. Ты получишь свое рыцарство и еще послужишь мне.

– Как ваш слуга, милорд? – уточнил парень. Фальк неловко положил руку на его плечо:

– Как

мой сын, Симон, если хочешь. Ты еще слишком молод, чтобы действовать самостоятель­но. Когда Алан повзрослеет, можешь уехать вме­сте с ним. А пока оставайся со мной и взрослей.

Симон на минуту задумался.

– А что я буду у вас делать, милорд? Кажет­ся, я вам больше не нужен, но мне не хотелось бы бездельничать в вашем замке.

– Ты станешь во главе моих воинов, вмес­то Винсента, который вчера погиб. Да упоко­ит Господь его душу! Я положу тебе хорошее жалованье, чтобы ты смог накопить денег на моей службе.

Симон снова задумался, глядя на отдален­ные холмы, затем перевел взгляд на хозяина и улыбнулся:

– Отличное предложение.

– Тогда давай твою руку! – обрадовался Фальк, протягивая огромную ладонь.

Симон схватил ее с такой силой, что на тыльной стороне кисти выступили толстые го­лубые вены. Так он принял предложение Мон­лиса.

На следующий день состоялась церемония посвящения в рыцарство. Кроме Симона, в ней участвовало еще двенадцать воинов, так что он оказался тринадцатым, что несколько беспоко­ило Фалька, пока Симон не сказал, что число тринадцать приносит ему удачу. Монлис по­ехал с ним ко двору и несколько тревожно, но гордо наблюдал за ним во время церемонии.

Симон последним преклонил колено перед королем и в это время заметил Мальвалле, сто­явшего в группе других придворных позади принца. Джеффри улыбнулся ему и сделал не­заметный приветственный жест рукой.

При последних словах короля: “Встаньте, сэр Симон Бовалле”, – парень поднялся на ноги. Заключительная часть церемонии прошла для него как в тумане. Когда все закончилось, рядом с ним оказались Джеффри и принц. Симон по­клонился.

– Я слышал и о других твоих славных делах, сэр Симон, – подмигивая, сказал Генрих. – Пол Ленуар рассказал мне о твоих рысьих глазах.

– Ну, это пустяки, милорд! – ответил Си­мон. – Просто у меня хорошее зрение и я вижу в темноте. – Он бросил взгляд на Джеффри:

– Ты все-таки заплатил свой долг мне, Мальвалле.

– Нет, нет! – воскликнул тот. – Я здесь ни при чем, хотя и рад, что ты теперь рыцарь. Ваше высочество, подтвердите, пожалуйста, что это была ваша собственная идея!

– Так оно и было, – кивнул Генрих. – Джеффри здесь ни при чем.

– Мой долг остается неоплаченным, – продолжил Мальвалле. – Но теперь, Симон, ты, по крайней мере, можешь уйти от Монлиса.

– Нет, – отрезал молодой рыцарь. – Я останусь у него еще на год или два.

В этот момент принц отошел в сторону, чтобы поговорить с одним из проходивших мимо людей, а Джеффри, кивнув в сторону юного Генриха, вполголоса спросил:

– Почему

бы тебе не пойти на службу к нему? Он хороший хозяин.

– Когда-нибудь это случится, – отозвался Симон. – Но сейчас есть причина, по которой я должен остаться в Монлисе. Я дал слово Фальку.

– Тогда не буду тратить время на пустые разговоры. – Джеффри пожал плечами. – Обидно, что ты служишь нашим давним врагам. – Видя, что к ним приближается Фальк, он схватил Симона за руку. – Не забывай, Симон, что я люблю тебя.

– Что ему нужно от тебя? – проворчал Фальк, когда Мальвалле отошел в сторону. – Почему ты подружился с моим врагом?

– Я дружу, с кем хочу, – коротко пояснил парень.

– Нет, так не получится! Запомни, мои враги – это и твои враги тоже!

Симон задумчиво посмотрел на него:

– Я могу обещать только то, что не буду называть Мальвалле своим другом, пока буду оставаться под вашей крышей.

Два дня спустя они покинули Шрусбери вместе с королем, сопровождая его на юг, пока им не пришлось расстаться, чтобы направиться в сторону Кембриджа. Потери Монлиса были небольшими, а назначение Симона вместо Винсента оказалось настолько удачным, что, по мнению Фалька, смерть Винсента была скорее выигрышем, чем бедой.

В начале августа они прибыли в Монлис, так что дома отсутствовали почти месяц. На склоне холма, на котором возвышался замок, их поджидали Алан и миледи с обеими дочерьми, стоящими рядом с ней.

Фальк тяжело спустился с коня и заключил свою хрупкую супругу в медвежьи объятия. Дочери застенчиво отступили, но он расцеловал их так же сердечно, как и сына.

– Ну, ну! – пыхтел Монлис. – Вот видишь, я жив и здоров, дорогая. Все обошлось благополучно, не считая легкой царапины на плече.

– Слава Богу, что все обошлось! – воскликнула его верная супруга. – Я так боялась за тебя, мой любимый.

– Кучка жалких мятежников не в силах нанести серьезного урона Монлису, – заявил он. – Как видишь, Симон жив и здоров. Вот только Винсент погиб.

– Ax, бедный Винсент! – посочувствовала миледи, протягивая руку Симону: – Рада видеть вас, Симон Бовалле. Вы не ранены?

Преклонив колено, Симон поцеловал ее руку:

– Ничего серьезного, миледи. Надеюсь, вы тоже в добром здравии?

– Милорд вернулся, и теперь снова все хорошо.

Фальк обнял ее за плечи:

– У нас хорошие новости, Элеонора. Симон больше нам не слуга.

Она удивленно посмотрела на парня, который поднялся с колена. Но Алан первым сообразил, о чем идет речь, подскочил к нему и схватил за руку.

– Симон, неужели тебя произвели в рыцари?

– Да, из рук самого короля, за подвиги, совершенные на поле битвы, – подтвердил Фальк. – Сэр Симон Бовалле, позвольте вас представить миледи.

И тут графиня по своей природной доброте поставила Симона в неловкое положение. Превозмогая смущение, она подошла к нему, протягивая руку. Симон, вспыхнув, наклонился, и она поцеловала его в лоб.