Испытание огнем
Шрифт:
Много добрых слов услышал я в дивизии о начальнике политотдела батальонном комиссаре Василии Васильевиче Сажневе. Н. А. Григорьев нисколько не преувеличивал, назвав его знатоком партийно-политической работы. В. В. Сажнев на самом деле был очень способным политработником. В то время еще сравнительно молодой, он отличался удивительной собранностью и целеустремленностью. Казалось, не было в дивизии красноармейца или командира (не говоря о политработниках), которого бы Сажнев не знал по фамилии и даже по характеру. Когда мы с ним приходили в то или иное подразделение, он, знакомя меня с командирами и политработниками, называл их по имени и отчеству. Тут же, в их присутствии, кратко характеризовал каждого, вспоминал приятные, а то и не очень приятные случаи
– А ведь я во время того боя находился у вас в батальоне и все своими глазами видел... - Или серьезно замечал: - Мне докладывали, дорогой товарищ, подробно докладывали. Так что спорить вам не о чем...
В. В. Сажнева, пожалуй, нельзя было назвать кадровым военным. Он, как и тысячи других коммунистов, пришел на фронт в первые дни войны и сразу занял достойное место в боевом строю политработников. Был военкомом стрелкового полка, морской стрелковой бригады, а в июне сорок второго года возглавил политотдел 339-й дивизии. И на каждой из этих ответственных должностей Василий Васильевич проявил себя настоящим вожаком масс, талантливым организатором, коммунистом в самом высоком смысле этого слова.
Введение полного единоначалия прошло в 339-й стрелковой дивизии, пожалуй, наиболее организованно. И в этом большая заслуга принадлежала комдиву Т. С. Кулакову, его заместителю по политчасти Н. А. Бойко и начальнику политотдела В. В. Сажневу. Они сделали все возможное, чтобы реорганизация с первого дня дала положительные результаты: и в более рациональной расстановке кадров политсостава, и в повышении уровня партийно-политической работы, и в укреплении дисциплины.
В 339-й стрелковой дивизии мне не раз приходилось бывать и позже, весной и летом сорок третьего года, когда 47-я армия находилась в резерве Ставки Верховного Главнокомандования, а потом вела наступательные бои на Левобережной Украине. Я по-настоящему сдружился и с комдивом, и с его заместителем по политчасти, и с начальником политотдела. А поздней осенью того же года получил сразу два горестных сообщения: полковник Теодор Сергеевич Кулаков и ставший незадолго до того подполковником начальник политотдела 29-й стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии Василий Васильевич Сажнев пали смертью героев в боях за освобождение Украины. С глубоким уважением вспоминаю я их как лучших своих друзей...
Итак, абсолютное большинство командиров, политработников, красноармейцев восприняли Указ об установлении полного единоначалия как документ огромной важности, как вполне своевременную меру, направленную на дальнейшее усиление боевой мощи войск.
Но все же в первые дни отдельные политработники высказывали опасения, что с введением полного единоначалия партполитработе будет уделяться меньше внимания, чем прежде. Ссылались при этом на то, что не все наши командиры являются коммунистами, а беспартийному командиру, дескать, не с руки вмешиваться в дела партийных и комсомольских организаций, ставить перед ними задачи, направлять работу политсостава. Некоторые товарищи поговаривали и о том, что введение единоначалия принизит роль партполитаппарата. Этой ошибочной мысли придерживались вначале даже отдельные начальники политорганов. В беседе с представителями политуправления Черноморской группы войск один из них прямо заявил: "Положение политработника в связи с введением полного единоначалия принижается, поэтому многие будут стремиться уйти с партполитработы".
А некоторые командиры, в свою очередь, говорили, что они вряд ли смогут, став единоначальниками, обеспечить необходимое руководство партийно-политической работой.
– Больше всего боюсь ответственности за партийно-политическую работу, откровенно признался мне командир 3-го батальона 217-го армейского запасного стрелкового полка старший лейтенант Коновалов. - С военкомом было гораздо легче. За политическую работу спрашивали главным образом с него.
– Но у вас же будет заместитель по политической части, ваш первый помощник в воспитании
– Оно, конечно, так. Но заместитель заместителем, а отвечать за все должен я один.
Со временем опасения исчезли, все стало на свои места.
Во второй половине октября Военный совет армии присвоил большинству заместителей командиров рот и батарей по политчасти соответствующие командные звания - младший лейтенант, лейтенант, старший лейтенант, на всех остальных политработников были направлены аттестационные материалы в вышестоящие штабы и управления, вплоть до Наркомата обороны. Вскоре и я получил звание полковника вместо прежнего - полковой комиссар.
Сорок девять политработников армии были выдвинуты на командные должности, в том числе четыре бывших комиссара приняли командование полками. Несколько человек получили направление на курсы "Выстрел", а большая группа бывших политруков, изъявивших желание перейти на командную работу, была откомандирована на курсы по подготовке командиров рот и батарей.
Меры по установлению полного единоначалия осуществлялись у нас в обстановке почти непрерывных боев. После поражения под Эриванским и Шапсугской гитлеровское командование не решалось в полосе нашей обороны предпринимать наступательные действия на широком фронте, однако ожесточенные схватки за отдельные выгодные в тактическом отношении высоты и населенные пункты происходили почти ежедневно. Нередко в этих так называемых боях местного значения принимали участие целые вражеские пехотные соединения, поддерживаемые артиллерией, авиацией, а там, где позволяли условия местности, - танками. Упорнее всего гитлеровцы по-прежнему лезли в районе северо-восточнее Новороссийска, стремясь взломать оборону наших 216-й стрелковой дивизии, 83-й морской стрелковой бригады и 255-й бригады морской пехоты. Атаковала в основном 19-я румынская пехотная дивизия, подпираемая с тыла немецкими частями. Румыны несли огромные потери, в отдельные дни оставляли на поле боя только убитыми до 300-400 солдат и офицеров. Но гитлеровские генералы не берегли союзников, снова и снова бросали их в мясорубку.
Ожесточенный характер носили бои на участке обороны 318-й стрелковой дивизии, а также в районе цементных заводов. Некоторые высоты, отдельные укрепления временами по нескольку раз переходили из рук в руки, но в целом наша оборона держалась крепко.
О накале боев свидетельствует хотя бы такой пример. Высотой 219,8 в течение октября не менее десяти раз овладевали то вражеские, то наши войска. Только за два дня - 25 и 26 октября - 322-й батальон 255-й бригады морской пехоты в боях за высоту уничтожил до 300 солдат противника и захватил значительные трофеи.
280-я отдельная разведывательная рота 216-й стрелковой дивизии, действуя как обычное стрелковое подразделение, за один день отбила 12 вражеских атак. Противник потерял 80 солдат, 8 из них были взяты в плен.
Каждый бой выдвигал новых героев. Краснофлотец Кашинский в одном бою вывел из строя 3 станковых и 5 ручных пулеметов врага, уничтожил до десятка гитлеровцев. Краснофлотец Михаил Хребко забросал гранатами вражеский пулемет, мешавший продвижению нашего подразделения. В результате гитлеровцы недосчитались 12 солдат. И таких примеров было много.
Политорганы соединений, партийные и комсомольские организации стремились к тому, чтобы каждый подвиг становился известен всем. О героях боев постоянно сообщали армейская и дивизионные газеты. В то время у нас не было своей цинкографии. Выручали художники Б. Пророков, Л. Асманов, Б. Свердлов. Они вырезали клише на линолеуме. Так в наших газетах появились отлично исполненные гравюрные портреты воинов, отличившихся в боях.
Вот с газетного листа улыбается командир отделения автоматчиков коммунист сержант С. И. Кудяшкин. В бою его отделение было окружено фашистами. Но бойцы не дрогнули. Сержант умело расставил силы. Метким огнем его подчиненные отбили врага, а потом сами кинулись в атаку. Итоги боя: уничтожено 25 фашистов, захвачено 10 пулеметов, 2 миномета и 3000 патронов.