Испытание огнем
Шрифт:
– Я думаю, - сказал он, - что Польский комитет, состоящий из хорошо известных мне польских руководителей, удовлетворит наши чаяния - жить в достатке и мире. Мы будем помогать Польской армии и советским войскам всем, чем можем. Если нужно будет отдать все имущество для того, чтобы укрепить нашу армию, мы с радостью это сделаем.
Об эмигрантском правительстве в Лондоне многие отзывались с презрением и насмешкой. В том же селе Вышницы крестьянин Ян Макаревич сказал о нем так:
– Чиновники, которые отсиживаются в Лондоне, не имеют никакого права называть себя польским правительством. Это - кучка продажных людей, а не правительство, раз они дружат с фашистами. После войны мы выберем правительство сами, а сейчас будем всячески поддерживать Комитет национального освобождения, помогать ему.
Так мыслила подавляющая масса рабочих и крестьян. Они не
Представители Комитета национального освобождения, опираясь на поддержку населения и помощь советских военных комендантов, вели энергичную работу по созданию органов местного самоуправления. Во всех городах образовывались городские управы, а в более крупных (уездных), кроме того, избирались уездные управления. В волостных центрах назначались войты, в обычных селах - солтысы. Как правило, и городские управы, и войты, и солтысы работали в тесном контакте с военными комендатурами. Они сразу горячо взялись за дело, организовали восстановительные работы, оказывали посильную помощь советским войскам и Польской армии в ремонте дорог, мостов, установке на дорогах указателей. Вернувшийся из уездного города Радзынь мой помощник по комсомольской работе майор Н. Сурков доложил, что в населенных пунктах Людини и Жаковичи Радзыньского уезда молодые поляки за несколько дней отремонтировали четыре моста и приводят в порядок участок шоссейной дороги Радзынь - Менжиречье. Молодые патриоты ждут не дождутся, когда их призовут в Войско Польское - хотят внести свой вклад в разгром фашистов.
Сообщения о помощи населения наступающим войскам поступали и из других недавно освобожденных районов. Мы всегда брали на заметку такие факты, а затем рассказывали о них местным жителям и нашим воинам.
В освобожденных польских городах и некоторых крупных селениях по инициативе уполномоченных Комитета национального освобождения были созданы отряды народной милиции. В них входила главным образом молодежь: рабочие, крестьяне, недавние польские партизаны, бывшие солдаты. Действовали такие отряды активно и решительно. В селениях налаживалась нормальная жизнь. Особенно хорошо работали городские управы, войты, милицейские отряды там, где их возглавляли представители Польской рабочей партии - коммунисты.
Из бесед с польскими товарищами мы узнавали много интересного о революционно-боевых организациях, партизанских отрядах и группах, действовавших под руководством коммунистов на территории оккупированной Польши. Пользуясь этими сведениями, лектор майор С. П. Петров, агитатор майор М. Д. Тюкаев и другие офицеры политотдела армии составили примерные тезисы доклада "Трудящиеся Польши - наши друзья и надежные союзники в борьбе против немецко-фашистских захватчиков".
В этих тезисах подробно говорилось о боевых делах членов широко распространенной подпольной организации "Сери и молот", имевшей своих активных сторонников среди рабочих и крестьян во многих воеводствах и повятах; о польских партизанских отрядах, созданных коммунистами еще в сорок втором году и систематически наносивших удары по тыловым гарнизонам гитлеровцев, о патриотических антифашистских организациях "Звёнзек млодохлопски" ("Союз молодых крестьян"), "Червона партизанка" ("Красное партизанское движение") и т.п.
Материал получился содержательным, очень интересным в познавательном отношении и, несомненно, полезным для дальнейшего укрепления дружбы между нашими воинами и польским населением. Тезисы мы всесторонне обсудили на совещании в политотделе, показали члену Военного совета армии и после внесения необходимых дополнений и уточнений размножили и отправили в войска. Материал этот пришелся как раз кстати. Солдаты, сержанты и офицеры слушали доклады с огромным вниманием, причем всякий раз дополняли лектора новыми фактами, о которых узнавали из бесед с местными жителями.
Я тоже постоянно выступал на эту тему в частях и перед польскими гражданами. И не было случая, чтобы при обсуждении доклада не выяснялись какие-нибудь новые интересные детали. Тема оказалась поистине неисчерпаемой.
Танкисты, например, спросили, знаю ли я о том, как поляки спасли экипаж танка из их батальона. И рассказали волнующую историю.
Наш танковый батальон совершал рейд по ближайшим тылам врага. В разгоревшемся бою гитлеровцы подбили советскую тридцатьчетверку. Товарищи видели, как она остановилась, окутанная дымом, но подойти к ней не удалось: гитлеровцы двинулись
Их спасли польские медики.
Когда бой отодвинулся от селения, врач местной больницы, превращенной гитлеровцами в немецкий госпиталь, Ванда Пущинская послала к подбитому советскому танку санитаров Владислава Сашека, Станислава Мосаковского и Адама Рона. Подойдя к неподвижной машине, они услышали стоны: все члены экипажа были ранены. Санитары тайком перенесли их в одну из больничных палат. Доктор Пущинская обработала и перевязала их раны. В палате поочередно стали дежурить медсестры Анна Моравская, Варвара Корось, Стефания Келяк. Эсэсовцы попытались было проверить обитателей палаты, в которой лежали советские танкисты, но тут же отказались от своего намерения. "Там тифозные", - сказала им Ванда Пущинская. Ночью раненых перенесли в самую отдаленную комнату - мертвецкую: туда немцы вообще не заглядывали. Там в течение нескольких дней польские медики лечили, кормили и перевязывали наших ребят. Если бы гитлеровцы пронюхали это - всех ожидал расстрел.
Так были спасены танкисты старший лейтенант Борисов, младший лейтенант Филиппов, младший сержант Ботинов, рядовые Пайза и Корепанов.
С приходом советских войск доктор Ванда Пущинская передала раненых в медсанбат, развернувшийся в том же селении. Но и после этого польские медики продолжали заботиться о своих подопечных, помогали нашим врачам лечить их, пока все пятеро танкистов не вернулись в строй.
В том, что поляки в преобладающем своем большинстве - наши верные друзья, мы убеждались постоянно. Польские рабочие и крестьяне не жалели сил, чтобы помочь Красной Армии и Войску Польскому. Но мы не забывали о бдительности и призывали к ней наших солдат и друзей-поляков. На освобожденной от гитлеровцев территории продолжали действовать замаскировавшиеся агенты и пособники врага, в том числе представители разных реакционных буржуазно-националистических организаций. Они притаились, попрятались, но в любой момент могли пойти на черное дело. И пошли. Нам было известно, что вожаки буржуазно-националистических групп тесно связаны с представителями немецко-фашистского командования. А потому мы не очень удивились, когда в один из дней вдруг появилась на свет божий гнусная брошюрка о катынской трагедии, состряпанная геббельсовскими борзописцами. Пытаясь замести следы своих кровавых злодеяний, гитлеровцы хотели внушить жителям Польши, будто весной 1940 года советские части НКВД расстреляли в Катынском лесу 12 тысяч польских солдат и офицеров. Позже эта чудовищная ложь фашистов была полностью разоблачена неопровержимыми выводами специальной межгосударственной комиссии, расследовавшей катынскую трагедию. Было неоспоримо доказано, что массовый расстрел польских военнослужащих в Катынском лесу - дело рук гитлеровцев, одно из их многочисленных кровавых преступлений. Однако в тот период, о котором идет речь, у нас еще не было никаких официальных документов для разоблачения этой грязной фальшивки. Но не зря говорят, что у лжи короткие ноги. Сами поляки убедительно опровергли вымысел геббельсовских лжецов.
Крестьяне села Конколевница, например, в беседе с нашими бойцами в один голос заявили, что не верят тому, что написано в фашистской брошюре, и детям своим наказали не верить.
– Мы знаем русских, они не могли сделать этого. Польских солдат и офицеров расстреляли, бесспорно, сами фашисты. Только они способны на такое.
А житель села Жлобин, бывший капрал 30-й польской дивизии Ян Кшевский, сказал так:
– В самом начале, когда немцы распространили слух о расстреле русскими двенадцати тысяч польских солдат и офицеров, кое-кто поверил: может, и правда? Но когда фашисты стали печатать списки "жертв большевиков", мы нашли в них фамилии поляков, убитых самими немцами, но в другое время и в других местах. Например, мужа моей знакомой Марьяны Сокольской немцы взяли к себе в транспортную роту повозочным. До сорок первого года он был жив, а потом его погубили в Освенциме. Однако Сокольский тоже попал в список "жертв большевиков". И таких случаев я знаю много [13] .
13
{13} ЦА МО СССР, ф. 402, оп. 9623, д. 123, л. 212.