Испытание седьмого авианосца

Альбано Питер

Файт дважды ударил с кормы, и одна пятидюймовка «Джиринга» смолкла, лениво покачиваясь вместе с кораблем, сбросившим скорость. Да, араб строго наказан: прямое попадание в переднюю установку, одно орудие слетело за борт, по меньшей мере четыре снаряда поразили надстройку, разрушив ходовую рубку (Брент видел, как одного наводчика сбросило в море), нос опустился слишком низко и зачерпывал воду. Скорость сократилась до жалких десяти узлов. Но кормовое орудие продолжало палить, правда, кое-как. Брент сообщил в микрофон новую скорость цели.

— Взято, —

отозвался Оуэн. — Есть готовность.

Брент, не чуя под собой ног от радости, глянул в дальномер. Четыре тысячи триста ярдов, по счислению — три двести. Хотелось бы дотянуть до тысячи двухсот, но араб может на них навести свои спаренные пятидюймовки. С такого расстояния даже ребенок попадет.

Пора открывать аппараты.

— Вперед помалу!

— Есть вперед помалу!

Прозвонил колокол, и лодка сбавила ход.

— Скорость восемь, сто шестьдесят оборотов, сэр.

— Установить глубину всех шести «рыбин» на восемь футов, скорость сорок пять. Огонь с шестисекундным интервалом в обычном порядке. Открыть щиты!

Из репродуктора донесся голос матроса Берта Нельсона, телефониста в рулевой рубке:

— Кормовой отсек докладывает: крышки всех торпедных аппаратов открыты. Трубы заполнены. Торпеды установлены на восемь футов, скорость сорок пять.

— Лейтенант! — крикнул сигнальщик Тодд Доран. — Наш сворачивает!

Быстрый взгляд на корму — и Брент похолодел. Файт явно потерял управление. Кажется, повреждено рулевое устройство. Вместо того, чтобы ровно класть снаряды, он начал беспорядочно «пахать» океан вокруг араба. В тот же самый миг стволы артиллерийской установки «Джиринга» опустились, нацелившись на лодку. Сейчас или никогда!

Брент отдал приказ торпедистам:

— Огонь открытым веером!

При малой скорости цели и артиллерии, сосредоточенной по одному борту, открытый веер наиболее эффективен. Уж две-то наверняка попадут. Раненый «Джиринг», видимо, уже не способен увеличить скорость. Трюхает по воде так, будто штурвал заклинило. Но пятидюймовые снаряды уже начали сыпаться вокруг них. Огонь беспорядочный: перелет — недолет, а то вилкой по бортам. Ребята на той артиллерийской установке, видно, уже поняли, что им грозит торпедная атака.

Брент посмотрел в дальномер и как следует закрепил маховик настройки.

— Пеленг!

— Ноль-один-ноль, — ответил Оуэн.

— Угол на нос ноль-восемь-ноль, дальность две тысячи семьсот.

Он берет прицел на левый борт эсминца, находясь прямо перпендикулярно ему. О такой позиции мечтают все командиры подводных лодок.

Голос Оуэна:

— Путь торпеды две тысячи сто. Разрешающий сигнал, мистер Росс.

Брент весь дрожал от возбуждения. Теперь все решает скорость, цель может уйти с выгодной огневой позиции; к тому же снаряды бороздят воду вокруг.

— Первая! — крикнул Брент.

Глянул на часы, потом в люк на энсина Фредерика Хассе, командира торпедной боевой части. Молодой офицер не спеша протянул

руку к щиту, на котором горели шесть красных лампочек, сдвинул рычажок под первой и ладонью надавил медную пусковую кнопку. Потом пустил секундомер, зажатый в другой руке. После приказа «Пуск!» он обязан хронометрировать и делать пометки карандашом на циферблате после каждого взрыва. По сути, он таймер, и полученные им данные выверят точное расстояние между подлодкой и целью — если, конечно, будет попадание. Так осуществляется план торпедной атаки.

Лодка подпрыгнула, будто столкнувшись с китом, и воздух под давлением вытолкнул торпеду из аппарата. Наращивая скорость до сорока пяти узлов, она унеслась в облаке пузырей и под углом двадцать четыре градуса вышла на путь поражения цели.

— Первая пошла! — крикнул телефонист Берт Нельсон.

— Путь торпеды сорок восемь секунд, — сказал Оуэн, глядя на КУТ.

Хассе переключил селектор на второй аппарат и, не сводя глаз с секундомера, выждал шесть секунд. Затем запустил вторую торпеду. Одна за другой пошли еще четыре, и звенящее напряжение нависло над «Блэкфином». Два снаряда разорвались очень близко по правому борту; лодка содрогнулась.

Пора наращивать расстояние от противника.

— Вперед помалу. Лево на борт, — приказал Брент Гарольду Сторджису. — Курс ноль-три-ноль. — Он прокричал изменение курса вахте на центральном боевом посту, потом обратился к энсину Оуэну: — Приготовиться кормовому торпедному отсеку.

— Десятый аппарат вышел из строя.

— Черт, и правда! — Брент ударил кулаком о поручень. Взглянул на часы и опять выругался.

Первая торпеда не попала. Вторая — тоже мимо. У Брента вдруг застучали зубы.

Но тут страшный взрыв по миделю «Джиринга» выбросил его из воды. Прежде чем он успел погрузиться снова, другой колоссальный взрыв почти в том же месте расколол его киль и перевернул судно вверх тормашками. Взорвался погреб боеприпасов и смел кормовую рубку, зенитную установку и трубу. Десятки людей взлетели в небо, оседлав гигантский язык пламени. Брент, разинув рот, смотрел, как стальные листы и обломки весом в десятки и сотни тонн рассыпаются над водой полукругом в радиусе полумили.

Вся команда «Блэкфина» — от аккумуляторного отсека до мостика — вопила как безумная. Кром подпрыгивал на полметра и хлопал Брента по спине, пока не опрокинул старшего помощника на ветрозащитный экран.

— Вот это шоу! Блеск! — голосил Уиллард-Смит и помог старшине колотить Брента.

А тот, хохоча во все горло, не замечая сыплющихся на него ударов, подхватил Сторджиса и хорошенько его встряхнул. Но тут заметил огромную волну.

— Всем привязаться!

Мимо с диким ревом промчался горячий ветер. Брент, успокоившись, повернулся к Сторджису.

— Право руля, вперед помалу, курс на разбитое судно! — Такое же распоряжение он передал боевому посту и отменил приказ о готовности кормового торпедного отсека.