Испытание верностью
Шрифт:
— Куда ехать? — поинтересовался, отпустив ненадолго руль, прикуривая.
Я в панике потянулась к ремню и успокоилась только тогда, когда он обхватил грудь.
— Правильно, — одобрительно кивнул, прищурившись, и затянулся, выдохнув в открытое окно. — Ты так и не сказала адрес.
— К милицейскому общежитию на Степной. — Что-то действительно захотелось дружеского участия и внимания.
— Ты живешь в общежитии? — удивленно сдвинул брови.
— Не-а. Парень.
И зачем только ляпнула?
Я ухватилась за ремень, позабыв с перепугу, как дышать.
— Можно поосторожней?!! — вот как выдержать субординацию? Ну не вижу я себя в роли его подчиненной.
— Ты хочешь сказать, — вкрадчиво начал Студинский, повернувшись и пропустив мимо ушей мое недовольство, — что, не смотря на наличие любимого человека, запросто бы сделала мне минет?
— Но не сделала же!
— Потому что я не позволил! — цепкий взгляд ощутимо хлестнул по лицу, в который раз заставляя сжаться.
— Вы же сами предложили? — опешила, что могу оказаться крайней.
— Ну да, предложил, чтобы узнать, на что готова девушка с идеальным английским, высокими оценками и трехлетнем стажем работы в престижной компании.
— Узнали?.. И вообще, чего вы ждали? Это был открытый шантаж. Я ясно дала понять, что нуждаюсь в работе, и вы решили сыграть на этом. А сейчас отчитываете в потере морального облика. — Голос предательски дрогнул. Вместо того чтобы улыбаться, вести себя пай-девочкой, игриво строить глазки – сижу и возбухаю. Если я всё испортила своим тупивом, то у меня большие неприятности.
Егор вздохнул, выбросив сигарету в окно:
— Для начала, ты должна была сказать, что это неприемлемо и не вестись у меня на поводу. Ты первая за сегодняшний день, кто развернулся ко мне спиной, услышав подобное предложение. Я видел твою внутреннюю борьбу и только благодаря ей ты получила второй шанс, о котором уже начинаю жалеть.
Ну не дура, а?
— Серёжка не парень, а друг, — опустила голову, понимая, что нужно спасать ситуацию. — Я так сказала, чтобы оградиться от дальнейших…
— … приставаний? — в голосе послышалась осуждение. — Отличное начало, Лидия Ивановна, ничего не скажешь. Терпеть не могу лжи, а ты прям с неё решила начать. Молодец!
Двигатель взревел, и я уже было приготовилась зажмуриться, представляя, как БМВ сорвется с места, но ничего подобного не произошло. Автомобиль неспешно выехал на дорогу и в таком же темпе покатился по ночному городу, овевая мое раскрасневшееся лицо прохладным ветерком.
Что я могу сказать? В какой-то мере он прав. Именно со лжи началось наше знакомство, хотя я старалась быть максимально честной. В данном случае лучше помолчать, а то ляпну что-нибудь не то, и опять начнется. Студинский тоже молчал, задумчиво барабаня пальцами об
Как-то у нас всё не так с самого начала. И в то же время, я четко чувствовала к нему непонятное влечение. Бесспорно, он мужчина с изюминкой. Не красавец, но и не урод. В строгом лице имелись весьма привлекательные черты, заставляющие наперекор всему исподтишка бросать мимолетные взгляды и напрягаться от наэлектризованного вокруг нас воздуха.
— Так к кому едем всё-таки? — переключил скорость, разогнавшись до сотни. Для такой машины это так, черепашьи шаги, для меня – приговор. — Слышишь?
Было желание настоять на общежитии, а потом здравый ум подсказал, что от общаги ещё пилить и пилить, а желудок поддержал.
— К отцу. Отвезите меня, пожалуйста, домой.
Больше я ничего не смогла сказать. Сцепив на коленях руки, уставилась на угольно-чёрной бардачок и попыталась сосредоточиться на едва уловимом мужском парфюме, лишь бы не замечать мелькавших за стеклом огней.
— На этом перекрёстке направо. Во-о-он у того газетного ларька, остановите. Дальше я сама.
— Уверенна? Я могу и к подъезду.
— Не стоит. Спасибо, что подвезли, — выдавила улыбку, разомкнув вспотевшие ладони.
— Угу.
Студинский наклонился над рулём, всматриваясь в окружающие дома. На меня не смотрел, от этого не подозревал, что мне пришлось испытать. Наступил тот неловкий момент, когда не мешало бы что-то сказать, но после всего озвученного ничего не шло на ум. Я была подавлена, разбита и ужасно уставшая.
— Значит, завтра не приходить? — толкнула от себя дверцу, бросив на прощанье пытливый взгляд.
Он посмотрел на часы, поправляя ремешок.
— Приходить… Заберёшь диплом.
Если я сначала воспряла духом, то последние два слова приложились кирпичом.
— Тогда, до завтра?
— Пока.
Я так и не поняла, ждет меня завтра работа или нет. На дрожащих ногах вышла из салона и неспешно пошла во дворы. Егор не отъезжал до тех пор, пока я не скрылась за углом девятиэтажного дома.
Было такое состояние… просто непередаваемое. Состояние, когда хочется напиться, накуриться, учудить такое, что перекроет горечь, накопившуюся в груди.
— Тёть Люб, добрый вечер.
— Салют, салют. Что, хлебушек закончился? Аль чего другого душа возжелала?
Я пристрелялась к витрине за спиной продавщицы местного продуктового магазинчика и нашла интересуемую покупку.
— Возжелала, тёть Люб, возжелала. Дайте мне… — что-то выбор не особо, — L&M, синие, если есть.
У Любани глаза на лоб полезли.
— Синих нет. Тока красные. Давать?
Я вздохнула. Какая разница, чем травиться. Таких, как у Илонки тут отродясь не было.