Испытание верностью
Шрифт:
Шаховской уже раскрыл уста, чтобы поделиться со страдающим другом кстати пришедшей на ум житейской премудростью, а заодно и заказать себе еще одну, последнюю, кружку пива, но тут увидел за окном свою жену.
Это, без сомнения, была она, его Светка, которая в данный момент должна бы находиться за пятьдесят километров отсюда, в деревне у матери.
Мало того, что жена оказалась здесь, в городе, она еще напялила на свои пышные телеса самое дорогое и красивое шелковое платье, то самое, с волнующими
Зоркий глаз Шаховского различил также зеленые искорки – изумруды – в ее маленьких ушах под высоко подобранными светлыми волосами и на гладкой, полной, белой руке, благоухающей (обманутый супруг знал это!) другим его подарком, безумно дорогой «Шанелью № 5».
А другую руку Светки держал – нет, тискал, прижимал к себе! – наглого вида молодой брюнет, косящий под латиноамериканца: тонкий, высокий, оливково-смуглый, с тончайшими усиками над бесстыже оскаленными белоснежными зубами.
Леонид Сергеевич мог хорошо рассмотреть и жену, и наглого брюнета оттого, что эти двое, ничего и никого не замечая, остановились на противоположной стороне переулка, прямо напротив окна пивной, и принялись целоваться.
– Эй, ты чего? – Борис наконец отвлекся от своих переживаний и обратил внимание на то, что друг его сидит в полной неподвижности, с открытым ртом, весь багровый, и молча пучит глаза на что-то происходящее за окном.
Шереметьев привстал со своего места и, отодвинув занавеску, тоже посмотрел на улицу.
– Надо же, – пробормотал он некоторое время спустя, – Светка… А, все они…
Но, взглянув еще раз на неподвижного Шаховского, ничего больше говорить не стал.
Как и всякий страдающий человек, внезапно узнавший, что ближнему его в данный момент хуже, чем ему, Борис почувствовал некоторое облегчение.
С сочувственным вздохом он отставил подальше пустую кружку с эмблемой пива «Невское» и пододвинул к себе полную.
106
По традиции такие истории должныоканчиваться свадьбой главных героев.
Некоторые добросовестные авторы еще и прилагают подробное описание нарядов и украшений, а также праздничное меню.
Мы также поступили бы в полном соответствии с традициями, рассказав и о лиловом, с отделкой из аметистов, платье невесты, и о белом смокинге жениха, и о том, как трепетал от важности и ответственности молодой шафер.
Отметили бы мы и прекрасную безоблачную июльскую погоду, внезапно перекинувшуюся в сильнейшую грозу, отчего все званые и незваные гости разбежались из парка на берегу Цюрихского озера, где, в соответствии с новомодными веяниями, проходила главная свадебная церемония.
В результате грозы новобрачные остались, к огромному своему удовольствию, одни, хотя и вымокли до нитки…
Мы рассказали бы об этих и о многих других вещах –
Зато мы можем описать события, произошедшие в школе, где раньше работала Аделаида, семью месяцами позже.
И уж об этом-то мы расскажем охотно и во всех подробностях, ибо сами являлись непосредственными свидетелями и участниками случившегося.
Началом (или отправной точкой, как кому больше нравится) завершающей части нашей правдивой истории можно считать декабрьский педсовет по поводу окончания первого учебного полугодия, когда завуч по воспитательной работе, женщина пышная и громогласная, несколько похожая на народную артистку Нонну Мордюкову, поднялась и сказала…
Вместо эпилога, или Новогодняя сказка
2000 год, где-то на cеверо-западе
1
…Итак, на декабрьском педсовете по поводу окончания первого учебного полугодия завуч по воспитательной работе, многозначительно приподняв соболиную, с гордым изломом, левую бровь, сказала:
– А вы знаете, что дети вместо обычной новогодней дискотеки затевают какой-то карнавал?
Все промолчали. Никто не хотел признаваться в собственной неосведомленности, особенно завуч старших классов – дети-то были ее, девяти-, десяти– и одиннадцатиклассники.
Одна завхоз, нимало не смутившись, кивнула.
– А что тут такого? – осведомилась она, глядя на временно исполнявшую обязанности директора Марию Александровну. – Карнавал – дело хорошее, веселое. Глядишь, и безобразий поменьше будет, чем на дискотеке.
Мария Александровна, в недалеком прошлом – завуч по начальной школе, хотя и исполняла после отъезда Аделаиды Максимовны в Швейцарию директорские обязанности, все же настоящим директором не являлась и не ощущала себя таковым.
Гороно в любой момент могло прислать в школу человека со стороны (как это чаще всего и делалось), и оттого Мария Александровна не хотела брать на себя какую-либо ответственность, не посоветовавшись предварительно с коллективом.
Коллектив же после слов завхоза оживился, радостно зашумел и задвигался.
– И молодцы, и пусть делают! – поддержала Екатерину Алексеевну старшая англичанка Ирина Львовна. – А мы можем устроить среди них конкурс на лучший костюм… и на лучшее театральное выступление… например, на английском языке!
– Разрешить, разрешить! – загомонили все. – Пусть хоть каким-то полезным делом займутся! А костюмы девочки могут на трудах сшить…
– Ну, хорошо, – сказала Мария Александровна, выслушав всех желающих выступить по данному вопросу, – раз никто не возражает, давайте разрешим. Под вашу, Анна Николаевна, персональную ответственность. – Последние слова адресовались завучу по воспитательной работе.