Испытание войной
Шрифт:
Первые недели войны показали, что командиры Красной Армии всех звеньев от маршала до майора - не умеют организовать атаку соединения. В июле 1941 г. Ф. Гальдер записал в дневнике: "Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом - пауза, после чего - атака пехоты с криком "ура" глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого оружия, даже в тех случаях, когда атаки производятся с дальних дистанций. Отсюда невероятно большие потери русских" (т. 3, кн. 1, с. 93){15}.И подобная "тактика" в войсках изживалась довольно долго.
Война показала, что к лету 1941 г. Красная Армия представляла собой огромный полуфабрикат, которому только предстояло обрести кондиции организованной военной силы. Была масса танков, но спешно созданные в 19401941 гг. механизированные корпуса не дотягивали до минимальных боевых требований. Было много самолетов и плохо обученных летчиков. Хорошо подготовленные военные кадры (выжившие после чистки) "плавали" в море неквалифицированных. Дело доходило
Итак, самолетов и танков было изготовлено достаточно и для обороны, и для наступления. Хватало и людей. Только в первую неделю войны в армию призвали 5,3 млн. человек 1905-1918 гг. рождения. В августе прошла мобилизация военнообязанных 1890-1904 гг. и призывников до 1923 г, рождения. А это еще несколько миллионов. Да вот беда, либо вооружение было не того качества, либо люди были плохо подготовлены, либо еще что-то, и, когда грянула война, огромная масса техники и колоссальные затраченные средства были уничтожены в считанные дни. Все лишения народа, связанные с ориентацией экономики на производство вооружений, оказались напрасными. Знакомо? Это повторялось и позже, десятилетие за десятилетием. Государство не сумело распорядиться огромным потенциалом и, чтобы скрыть свою несостоятельность, принялось ссылаться на "объективные причины". Так было с военной мощью в 1941 г., но тогда Система колоссальным напряжением сил, не скупясь ни на какие жертвы, выстояла, хотя провалы были столь очевидны, что вызывали возмущение у честных коммунистов. Режиссер Александр Довженко зло записал в своем дневнике: "Качество войны - это качество организации общества, народа. Вся наша фальшь, вся тупость... весь наш псевдодемократизм, перемешанный с сатрапством, - все вылезает боком и катит нас... И над всем этим - "Мы победим!" (с. 87){16}.
В свое оправдание коммуно-бюрократическая система может сослаться на аналогичный опыт царской России, которой также чаще всего не удавалось эффективно использовать свой огромный потенциал. Тогда глубинный источник поражений можно искать в традиционной исторической слабости России - в отсутствии надлежащей повседневной организованности. Бывший начальник разведывательного управления Генштаба вермахта К. Типпельскирх так писал в своей книге о слабостях Красной Армии: "Отборные командные кадры русских пали жертвой широкой политической чистки в 1937 г. Русско-финская война вскрыла недостаточную тактическую подготовку среднего и младшего командного звена... Казалось невероятным, чтобы эти недостатки, проявившиеся еще в Первую мировую войну и отчасти вообще свойственные характеру русского народа, могли быть ликвидированы в короткий срок" (с. 173){17}.
К. Типпельскирх указывал также на тот факт, что в годы Первой мировой войны русская армия в боях с германской армией не продемонстрировала особых боевых качеств. В 1917 г. против 110 австро-германских дивизий безуспешно действовало свыше 200 русских дивизий. Одна из причин этого - организационные неурядицы (снабжение, разведка, планирование, связь, управление), тогда как победа над армией Самсонова в 1914 г. была бы невозможна без четкой работы германских железных дорог. Казалось бы, немецкий военный атташе, наблюдая на военных парадах грозно двигающиеся по Красной площади танки и орудия, должен забить тревогу. Однако в германском Генштабе были уверены, что после гибели кадров, связанных с именами Тухачевского и Уборевича, новое командование распорядиться с толком этой силой не сумеет. И разве они оказались не правы?
Красная Армия столкнулась с противником, известным своей организованностью. Скрупулезность в подготовке рядового и офицерского состава вермахт взял из кайзеровской армии. Военную доктрину сокрушающего нацеленного удара Мольтке - Шлифена модернизировали стратегией блицкрига, главным оперативным компонентом которой являлось массированное применение танков при авиационной поддержке наземных войск. "В целом сухопутные войска настолько отвечали задачам, поставленным войной, что даже для них самих это оказалось неожиданным", - отмечал К. Типпельскирх (с.11){17}. И такой вывод вполне оправдан, учитывая, что вермахт как массовая армия стал формироваться лишь с 1936 г. По времени подготовки и количеству обученных резервистов Германия намного уступала своим вероятным противникам. То, что вермахту удалось ликвидировать разрыв в боевой выучке личного состава за такой короткий срок, достойно внимания и анализа как пример эффективности организационных мероприятий.
Фактор времени является одним из важнейших в политике, экономике, науке, военном деле. И здесь фашистская Германия его даром не теряла. В августе 1936 г. Гитлер в секретном меморандуме сформулировал цели, которых намеревался достичь. Он писал: "Я ставлю следующие задачи: 1) Через 4 года мы должны иметь боеспособную армию. 2) Через 4 года экономика Германии должна быть готова к войне".
Все было выполнено точно в срок. Появление вермахта можно отнести к организационному чуду. Создать в такие сжатые сроки многомиллионную армию, обеспечить
Моральный фактор
Итак, "верхи" летом 1941 г. достойно воевать еще не умели, а "низы"?
В первом издании мемуаров К.К. Рокоссовского цензура выбросила слова, восстановленные лишь в издании 1997 г.: "Они (войска.
– Б.Ш.) подверглись шоку. Чтобы вывести их из этого состояния, потребовалось длительное время". И это была правда. Но была и другая...
Если советские историки сокрушались, что войска Красной Армии не были своевременно подтянуты к границе из глубины страны, то Г.К. Жуков в мемуарах возразил им, но тоже "по-советски", т.е. с долей фальсификации: "Вполне возможно, что наши войска, будучи недостаточно обеспеченными противотанковыми и противовоздушными средствами обороны, не выдержали бы рассекающих мощных ударов бронетанковых сил врага и могли оказаться в таком же тяжелом положении, в каком оказались армии приграничных округов" (с. 260){6}. Куда более откровенно и верно эта мысль была выражена в не опубликованном при жизни Жукова отклике на статью маршала А.М. Василевского. Жуков по-военному четко заявил: "Думаю, что Советский Союз был бы разбит, если бы мы все свои силы развернули на границе... Хорошо, что этого не случилось, а если бы главные наши силы были бы разбиты в районе государственной границы, тогда бы гитлеровские войска получили возможность успешнее вести войну, а Москва и Ленинград были бы заняты в 1941 году. Г. Жуков. 6.XII.65 г." (с. 67){18}. Вот так! Не больше и не меньше. То же самое Жуков говорил ранее историку В.А. Анфилову, когда они обсуждали судьбу проекта директивы от 15 мая 1941 г. с предложением превентивного удара. Как известно, Сталин ее отклонил. Маршал заметил: "Сейчас же я считаю: хорошо, что он не согласился тогда с нами. Иначе, при том состоянии наших войск, могла бы произойти катастрофа гораздо более крупная, чем та, которая постигла наши войска в мае 1942 года под Харьковом" (1995, No 3, с. 40-41){19}. Вот и ответ тем, кто ныне считает, что напади Красная Армия первой в 1941 г., то она бы показала рейху "кузькину мать".
Чем же войска на границе отличались от тех же войск в глубине Советского Союза? Принципиально ничем. Но если у границы немецкие войска были сконцентрированы, то по мере продвижения в глубь страны они растекались, подобно армии Наполеона, по ее бескрайним просторам и постепенно теряли свою ударную мощь. Тем самым у противостоящей стороны появлялись шансы улизнуть от поражения.
В чем состояла глубинная слабость Красной Армии? Помимо уже отмеченных чисто военных изъянов, Красная Армия в 1941 г. имела еще один порок, который тщательно маскировался советской пропагандой, - это нежелание огромного числа солдат воевать. Г.К. Жуков говорил К. Симонову: "У нас стесняются писать о неустойчивости наших войск в начальный период войны. А войска... не только отступали, но и бежали, и впадали в панику". И вывод: "В начале войны мы плохо воевали не только наверху, но и внизу" (с. 335){20}.
Этой темы в советское время с учетом цензуры чуть более внятно удалось коснуться лишь генералу А.В. Горбатову. В своих мемуарах он неоднократно и достаточно подробно писал о низком боевом духе солдат и офицеров. Вот он рассказывает, что солдаты 501-го стрелкового полка 25-го стрелкового корпуса в июле 1941 г. под Витебском при первом же артналете спешили отойти в тыл. Паника необстрелянных бойцов? "Не пройдя и трехсот шагов, мы увидели с десяток солдат, сушивших у костра портянки. У четверых не было оружия" (с. 217){21}. А вот еще деталь: "Мы стали догонять разрозненные группы, идущие на восток... Останавливая их, я стыдил, ругал, приказывал вернуться, смотрел, как они нехотя возвращаются" (с. 217){21}. Нехотя возвращались в строй солдаты и позже. Уже вспоминая события октября - ноября 1941 г., А.В. Горбатов писал: "Мы производили анализ потерь за время отступления.