Испытание выживанием
Шрифт:
Исайя прав. Как и всегда. Мало закрыться в бункере, надо еще подпереть его стены и наладить производство продовольствия, выстроить системы жизнеобеспечения, если мы хотим создать настоящее убежище для остатков человеческой цивилизации. И если когда-нибудь мы дорастем до уровня, на котором сможем производить оружие, патроны и вот такую усовершенствованную экипировку для солдат, тогда мы сможем вести успешные бои с зараженными.
— А еще я уверен, что в Клуже находятся коды запуска «Труб Иерихона», — эту фразу Генерал почти
А потом посмотрел на меня взглядом, которого я всегда боялся и боготворил. Этот взгляд говорил «я кладу тебе на плечи смертельную ношу».
— В них ведь так никто и не успел протрубить. Возможно, этот шанс представится нам.
Я кивнул, принимая ношу.
Я понял, что отличало меня от Исайи: в то время, как я полностью сосредоточился на спасении людей, их эвакуации в безопасное место, днями напролет придумывал поэтапный план построения полноценного убежища, начиная от покрытия стен и потолка, закачивая многоуровневой обороной снаружи, Исайя же не оставлял надежды сразиться с зараженными тварями, отвоевав у них мир, который они отняли у нас. Он мечтал не только об убежище. Он мечтал о профессиональных отрядах солдат, подготовленных к одной цели — убивать могучих монстров.
Исайя был мечтателем. Я — реалистом. Но каждый мечтатель признает, что в мечте нужна хотя бы частица реальности, чтобы зацепить эту мечту за что-то. И каждый реалист не откажется от доли мечты в его пресном мире, которая зажжет маяк где-то в тумане, как ориентир, куда следует двигаться. Мечтатель и реалист нужны друг другу, как лошади и кучер: первые несутся оголтело, второй придерживает, чтоб не занесло.
Внезапно где-то с запада донеслось эхо приглушенных выстрелов. В ту же секунду мы бросились на улицу, уже больше не жалуясь на пронизывающий мокрый ветер.
Я активировал рацию и тут же заговорил:
— Это лейтенант Триггер. Что происходит? Откуда пальба?
Пока в рации раздавались помехи, я снова вспомнил, как завидую немцам в их IdZ, потому что они могли подсоединиться к видеокамерам на БМП и увидеть, что происходит в двух километрах от их позиции.
Исайя рядом застегивал бронежилет и затягивал каску, слева из великолепного дома мэра из белого кирпича высыпали оба пехотных взвода, видно было, что еще минуту назад многие из солдат исправно следовали приказу отсыпаться.
— Зараженные в километре от нас! Приближаются с южного берега! Радар улавливает до тридцати особей! — кричал в рации майор пехотного отряда, держащего караул на главном мосту через Тису.
Французы на Спартанах дежурят всего в пятистах метрах от места нашего перевала. Именно их FAMASы ознаменовали тревогу, поскольку только эти винтовки оборудованы мощным прицелом-дальномером. К сожалению, в нынешних условиях, когда видимость затрудняют снегопад и ливень, весь потенциал дальномеров резко сокращается.
— Вниманию всех командиров взвода! Занять позиции
— Есть! — Ромашка уже направлялась к своим детищам. — Лиса, Боксер, активировать 30-миллиметровые!
— Так точно!
— Волчонок! Стоять у гимназии! Чтоб ни одна сволочь не прошла по мосту! — командовала Ромашка.
— «Роланд» вошел в систему IdZ, готов принимать и транслировать картинку!
— М-84 «Снайпер» стою с Волчонком, готов оборонять!
— Спартан-1 на западной позиции возле банка!
— Спартан-2 на восточной позиции на круговом кольце!
— Где Кайманы? — ревел Исайя, когда доклад разведки не последовал в очереди.
Я стукнул себя по лицу.
— Трухина, твою мать! Чем ты занята?!
— В акушерку бл…ть играю! — тут же отозвалась разгневанная богиня деторождения.
Я стукнул Исайю по плечу, тот кивнул.
— Светка! Я к тебе! — крикнул я в рацию и побежал в веткликнику.
В рации продолжались переговоры.
— Отправьте Кайманов на другой берег реки для сдерживания!
— Отставить! Никто не сойдет с северного берега! Держим мосты! — рявкнул Исайя. — Кайманы на эвакуацию! Всех людей по автобусам! Приготовиться драпать отсюда!
Два автобуса стояли прямо за штабом, и уже первые люди высыпали на улицу, не дожидаясь приказа солдат — у них выработался рефлекс на перестрелку. Если зазвучали пули в воздухе, значит, необходимо бежать.
Я пересек переулок Джокай, мимо меня проехали четыре Каймана, мне кажется, они даже не увидели меня во тьме. Бурлящий в крови адреналин возбудил рефлексы, и я вовремя отпрыгнул на тротуар.
Кайманы еще не затормозили, а из них уже выбежали солдаты в белорусской зеленой униформе и с резким славянским акцентом требовали людей пошевеливаться:
— Давай, давай!
— Скорее!
— Грузитесь, потом будете искать друг друга!
Сейчас было уже неважно кто с кем сидит, главное — запихнуть всех в автобусы и валить подальше от города.
Легкое эхо выстрелов справа сменилось на оглушительную пальбу, резонирующую по стеклам зданий. На этот раз стрелял уже не FAMAS, а нечто гораздо крупнее. 30-миллиметровая пушка с башни Боксера, например. Видимо, зараженные подбирались к мостам быстрее, чем их отстреливали французы с дальномерными прицелами.
Здесь всего два моста, ведущих на противоположный берег, оба блюдутся бойцами с тяжелой колесной бронетехникой. Нам необходимо удержать тварей на противоположном берегу как можно дольше, потому что как только они пересекут реку и разбегутся по городу, ситуация резко выйдет из-под контроля.