Испытание желанием

Милан Кортни

— У меня другие инстинкты, — осторожно возразил Нед.

Харкрофт выпрямился, отряхивая полы сюртука.

— Если ты не обуздаешь свою жену, я это сделаю за тебя.

Нед с трудом удержался от того, чтобы сжать руки в кулаки. Он сделал шаг вперед, расправил плечи.

— Чем именно ты угрожаешь моей жене? — гневно спросил он.

Харкрофт взглянул на широкие плечи Неда и неловко усмехнулся:

— О, только не надо мелодрам. Когда отыщу Луизу, я должен быть уверен, что она больше не попадет под дурное влияние. И мне очень не хочется счесть тебя способным на это.

Насколько Нед его

помнил, Харкрофт всегда был прекрасным фехтовальщиком. Он хорошо владел шпагой, его движения были быстры и легки. И все эти годы, пока они были знакомы, уверенность в этом заставляла Неда думать, что приятель выше его ростом. Однако стоя плечом к плечу с графом, Нед впервые осознал, что тот ниже его. А за долгие месяцы, проведенные на борту корабля, где он занимался физическим трудом наравне с матросами, Нед стал еще и сильнее.

Никакой опыт владения шпагой не спасет Харкрофта от человека мощнее его почти на два стоуна [24] . Это быстро помогло Неду справиться с некоторыми своими опасениями.

24

1 стоун — мера веса, равная 14 фунтам, или 6,34 кг.

— Не беспокойся, — ответил Нед так же осмотрительно, как и Харкрофт. — Я вовсе не собираюсь ввязываться ни во что предосудительное, и ты можешь полагаться на мое обещание освободить мою супругу от любых недопустимых влияний. — Таких, как ты.

— Добрый друг, — улыбнулся Харкрофт. — Я знал, что могу на тебя положиться. — Он сделал паузу, словно ожидая от Неда ответного комплимента.

Нед должен был сделать это. Эта небольшая ложь оградит его жену от Харкрофта. Однако слова словно застряли у него в глотке, шершавые и обжигающие, как тлеющие угольки.

— Я обо всем здесь позабочусь, — наконец выдавил из себя он.

Харкрофт снова улыбнулся. И хотя Нед умылся всего лишь десять минут назад и почистил зубы зубным порошком, от этой улыбки у него появилось омерзительное ощущение во рту. Ему следовало бы воспротивиться. Он должен был сказать этому человеку, чтобы тот не ждал от него ничего хорошего и поскорее убирался из его дома. Однако если он это сделает, подозрения Харкрофта только усилятся. Они почти уже договорились, и если Нед сейчас разобьет Харкрофту лицо, то этим он, конечно, доставит себе моральное удовлетворение, но этот поступок нельзя будет назвать умным. Его собственные желания уступили холодному голосу разума.

— Я уверен, ты скоро посмотришь на все моими глазами, — ухмыльнувшись, заметил Харкрофт. — Ты поймешь, какова твоя жена, очень скоро, попомни мои слова. И возможно, именно я докажу тебе это.

Это самодовольное выражение лица невозможно было вынести. Нед отбросил рассудочные доводы и наклонился поближе к своему гостю:

— Я буду заниматься этими поисками ради тебя. Я обязательно расскажу тебе, что мне удалось обнаружить. Как только ты отбудешь отсюда, я готов буду исколесить в поисках графини всю страну. Но, Харкрофт, ты должен уяснить одну вещь.

Харкрофт насмешливо поджал губы.

— Ты никогда больше не будешь угрожать моей жене. — Сказав это, Нед выпрямился

и расправил плечи. Харкрофт взглянул на него, словно впервые осознав, насколько Нед был крупнее его. — Она — моя, и позволь мне самому с ней разобраться.

Она моя. Это было не самое определенное утверждение, но после сегодняшней ночи оно постепенно становилось правдой. Кейт поступила именно так, как и сказала, — она проникла за строгие и прочные рамки его контроля. Возможно, она была его, но и он уступил ей часть самого себя. И это пугало его больше, чем все эти дурацкие усмешки на лице Харкрофта.

Харкрофт встретился с ним взглядом. И потом очень медленно кивнул. Так же медленно он забрался в экипаж. Нед утешал себя мыслью, что граф уезжает. Лакей закрыл дверь и вспрыгнул на запятки. Кучер натянул поводья, и лошади рванули вперед.

Нед прислушался к шуршанию по гравию парадной аллеи колес отъезжающей кареты.

Наконец-то они получили передышку от всеобщей назойливой заботы и внимания. И Нед собирался ею воспользоваться.

Пришло время поговорить с женой. После всего того, что произошло прошлой ночью, он не имел ни малейшего понятия, что она о нем думает. Возможным было все — от «превосходно» до «очень плохо». Нед посмотрел по сторонам, словно приглядываясь к этому тоскливому осеннему утру.

Однако разве могут дела обстоять ужасно после отъезда Харкрофта?

И впервые с тех пор, как он проснулся сегодня утром, искренняя улыбка осветила его лицо.

Кейт пробудилась ото сна, услышав скрип приоткрывшейся двери.

Человек, который вошел в спальню, не был ее горничной. Кейт могла с уверенностью заключить это, поскольку в комнате было тепло. Кто-то уже затопил камин поутру. Однако гардины по-прежнему были задернуты, и свет, едва пробивающийся сквозь них, казался слабым.

Другими словами, было еще совсем не время подниматься. Но надо как-то приветствовать мужа, а как это сделать после того конфуза, что случился прошлой ночью, Кейт просто не могла себе представить. Она была слишком сонной, чтобы думать о постигшем ее унижении, так что Кейт поспешила снова закрыть глаза.

К несчастью, шаги смело направлялись в сторону ее кровати. Кейт взглянула из-под полуопущенных ресниц.

Конечно, это был Нед. И естественно, он был тщательно причесан, его волнистые волосы лежали очаровательными волнами. Кейт не желала даже и думать о том, на что похожи ее собственные волосы. После вчерашней ночи она не хотела видеть его, пока не облачится в свое любимое платье. Возможно, в то самое, из аквамаринового шелка, которое, по всеобщему мнению, делает цвет ее глаз голубым.

— О, замечательно, — проговорил он слишком жизнерадостным для столь раннего утра голосом. — Ты уже проснулась.

Нет. Не проснулась. Это дурной сон.

— М-м-м, — протестующе пробормотала она и натянула одеяло до подбородка.

Он прищелкнул языком.

— Разве ты не собираешься просыпаться? А я хотел тебе кое-что показать.

Она взглянула на него в искреннем ужасе.

— Ты хочешь, чтобы я выбралась из кровати? Неужели тебе недостаточно того, что ты спишь в холоде? Почему, силы небесные, ты проснулся в такую рань? Едва-едва рассвело.