Испытания для богини
Шрифт:
Те быстро ретировались, хотя Ава остановилась перед уходом, чтобы чмокнуть меня в щеку.
— Удачи! — прошептала она.
Генри подбежал к моему креслу прежде, чем я успела выпрямиться.
— Ты в порядке?
— По-моему, меня сейчас стошнит.
Уголки его губ приподнялись.
—
Он подал мне руку, и я оперлась на него, вставая. Мне ни за что не пройти всю дорогу до зала, где назначили встречу.
— Мне обязательно быть в туфлях? — спросила я, глядя на каблуки, которые подобрала для меня Ава.
— Твое платье достаточно длинное, чтобы скрыть босые ноги, — ответил Генри. Затем замешкал и тихо сказал: — Кейт, ты уверена?
— Что не хочу надевать туфли? Еще как! Я едва могу в них ходить.
— Нет, я имел в виду… ты уверена, что не хочешь согласиться на мое предложение?
Никогда больше не видеть Генри и не возвращаться в Эдем. Я даже придумать не могла, чего бы мне хотелось еще меньше.
— Уверена, — сказала я, прислоняясь к нему. — Если не пойдем сейчас, то опоздаем. Я не в той форме, чтобы бежать по коридору.
— Не беспокойся об этом. — Он провел теплыми пальцами по моей щеке. — Ты понимаешь, какие будут последствия, если ты выиграешь и пройдешь или не пройдешь испытания?
— Если не пройду, то мне сотрут память и вернут в реальный мир. — А Генри канет в небытие. — Если пройду, то буду жить с тобой шесть месяцев в году.
— Целую вечность, если не пожелаешь окончить свою жизнь, — кивнул он. — Ты навсегда останешься такой, как сейчас, и совет наградит тебя бессмертием. Это нелегкая доля. Волей-неволей ты подружишься со смертными, но твоя жизнь продлится гораздо дольше их. Твое существование бесконечно, и, в конце концов, ты потеряешь связь с человечеством. Забудешь, каково это — жить.
Мысль о вечности пугала: она забирала единственное, что было в жизни неизменным — смерть. Но что хорошего от смерти? Она приносила лишь боль, а мне ее хватило сполна на тысячелетия вперед.
— Ну, наверное, хорошо, что моя лучшая подруга и так мертва.
— Да уж, — сухо сказал Генри. — Ты просто счастливица.
— А никто и не говорил, что будет легко. Я это понимаю.
— Именно, — его взгляд сосредоточился на чем-то, чего я не видела. — Я надеюсь, ты также понимаешь, что в случае успеха мы с тобой поженимся?
Не знаю, что именно вызвало дрожь по моему позвоночнику: радость или взволнованность.
— Да, догадываюсь. Ты же не против? В смысле, я
Он сверкнул улыбкой.
— Нет, не против. А ты?
А я? Я не была готова стать чьей-то женой или королевой, но это значило, что мы будем вместе. Генри сказал, что я вольна заводить отношения на стороне и жить собственной жизнью те полгода, что не буду с ним. И хоть я не могла даже представить, как найду кого-то, кто мог бы посоперничать с ним, свобода выбора помогала мне избавиться от чувства, словно я попала в ловушку. Я покачала головой.
— Только если ты не заставишь меня надевать платье для церемонии.
Генри скептично на меня посмотрел.
— Как ты думаешь, почему ты в белом?
— О, — я скривилась. — Так не честно!
— Знаю, — он приобнял меня, принося утешение и уют. — Но пора уходить, иначе действительно опоздаем. Закрой глаза.
Я повиновалась, надеясь, что мой желудок перестанет скручиваться в узел, и что наше перемещение не закончится испорченным платьем. Когда я открыла глаза, мы оказались в бальном зале. Он был пуст, не считая четырнадцати великолепных тронов, расставленных кругом еще с сентябрьского бала. Каждый был по-своему уникален: некоторые сделаны из дерева, другие из камня, серебра или золота. Один выглядел так, будто был сделан из веток и лоз, но я стояла слишком далеко, чтобы рассмотреть его внимательней.
В центре зала меня ждал пуфик. Мы появились всего в паре шагов от него, и Генри помог мне присесть, ни на секунду не выпуская моей руки.
— Удобно устроилась?
Я кивнула, и он поцеловал меня в лоб.
— Что бы ни произошло, я всегда буду рядом, даже если ты забудешь, кто я такой.
Когда он всмотрелся мне в глаза, я выдавила слабую улыбку. Материал, из которого был сделан пуфик, раздражал мне кожу, но я не осмелилась даже пошевельнуться.
— Им ни за что не заставить меня забыть тебя. Что бы они ни делали.
В его глазах мелькнула грусть, прежде чем он отвернулся и отступил от меня.
— Вскоре увидимся, — сказал Генри. — Никуда не уходи.
Я моргнула, и он исчез. Чтобы скоротать время, я начала изучать троны, пытаясь представить их владельцев. Прямо напротив меня стоял самый большой трон, сделанный из стекла. Находясь в центре круга, я до того разнервничалась, что мое сердце ускорило свое биение, а ладошки вспотели. Стараясь взять себя в руки, я начала оглядываться и искать тот трон, который принадлежал Джеймсу. Явно не тот, что сделан из ракушек. Может, золотой или серебряный, или тот, что светился, как угольки…