Испытательный срок для любви
Шрифт:
Глава 20
Юля.
Машину трясет на кочках, несмотря на то, что внедорожник Егора явно предусмотрен для не самых ровных дорог. Марк, на заднем сидении, весело хохочет и представляет себя капитаном межгалактического корабля, ведущего свое судно сквозь астероидный дождь. Егор ему в этом подыгрывает, выдавая фразы по типу «Капитан, комета справа» и машина ныряет в огромную ямину слева.
— Папа у нас на хвосте космические пираты. Мы должны выстрелить в них из супер бластера!
— Никак не можем капитан Марк, заряды
— Тогда полный впереёёёд! — и машина только, что взобравшаяся на горку быстро и резко скатывается вниз.
Мальчик смеется, машину тресет, Егор ржет как конь. Одна я сижу с зеленоватым лицом и думаю на кой чертя с ними поперлась. От шума, тряски, недосыпа (мне пришлось встать в ТРИ часа НОЧИ, так как в пять часов Егор ждал меня уже у подъезда) меня мутило, а настроение ушло практически в минус. Наконец-то дорога выровнялась немного, и мы выехали на небольшую поляну у реки. Я облегченно выдохнула.
— Ну все приехали, — радостный Егор глушит двигатель и наконец-то замечает мое недовольное лицо. Хотя, я думаю мою гримасу злости, раздражения и облечения сложно назвать лицом. Морда лица. Вот это более подходит.
— Ты в порядке? — он заботливо кладет свою лапищу мне на ладонь.
Я в порядке? В порядке ли я? По мне можно сказать, что я в порядке? Нет блять я не в порядке! Меня укачало, у меня болит голова, я терпеть не могу комаров, представители которых уже успели сесть на лобовое стекло автомобиля, я уже двадцать один раз прокляла тот миг, когда согласилась поехать с тобой!
— Относительно. Немного укачало. Сейчас выйду на воздух и станет легче. — Я пытаюсь улыбнуться и, кажется, мне это удается.
— Юля, тебе не хорошо? Дать кислючку? — малыш смотрит на меня и протягивает маленький леденец со вкусом клюквы. Я смотрю на его озабоченное выражение лица, совершенно, такое же как у папы, и умиление выгонят злость из моего головы огромной метлой.
— Спасибо Марк. Пока не нужно. Сейчас выйдем на улицу и мне будет легче.
Мы покидаем борт космического корабля. Я мгновенно обрызгиваю нас всех репеллентом и, мы начинаем ставить лагерь. Ну как мы… Лагерь ставит Егор. А мы с Марком бежим к реке смотреть на уточек. Птички мирно покачиваются на волнах, у берега пролетают стрекозы, в высоких зарослях рогоза и камыша квакают лягушки.
— Юля! Пойдем возьмем хлеб и покормим их. Юля, давай покормим! — Марк дергает меня за брючину спортивного костюма.
— Марк птичек нельзя кормить хлебом. Давай лучше у папы нож попросим и яблочко им порежем.
— Яблоки, — мальчик недоверчиво смотрит на меня. — Мы с бабушкой в парке всегда уточек кормим хлебом. Бабушка говорит, что уточки любят хлеб.
— Любят. Твоя бабушка говорит правду. Но хлеб уточкам вреден. У них от него животики болят. Как бы болел у тебя, если бы ты кушал только одни конфетки.
Марк молчит пару секунд, а потом отпускает мою штанину и бежит к отцу с криками, что ему нужно яблоко.
От плохого настроения не остается и следа. Мне весело с моими мужчинами. Мы, как настоящая семья, много говорим,
Пока Марк спит в палатке, я нарезаю овощи и картошку. Егор запекает ее в мундире, а потом мы все вместе обедаем. Марк играет с нами в слова, он знает много слов, а значения слов, которые он не знает, мы с Егором ему терпеливо объясняем. Мальчик вообще оказывается очень любознательным. Он поглощает новую информацию, задает вопросы, размышляет в слух, постоянно. Наверное, гены родителей Егора дают о себе знать.
Вечером мы укладываем Марка спать. Отец ложится рядом с ним и рассказывает сказку про сражение свино-паука с Годзиллой. Я слушаю сказку и улыбаюсь откровенному пересказу фильма «Годзилла против Конга». Постепенно мои мысли уносят меня в даль от костра на уютной поляне у реки. Рефлексия сегодняшнего дня занимает все мои мысли. Я улыбаюсь сама себе и даже не слышу, как Егор подходит ко мне со спины, поэтому вздрагиваю, когда он обнимает меня.
— Ты такая сладкая, — произносит он, целуя меня в шею.
— Прекрати. Вдруг Марк увидит.
— Не увидит. Он уснул.
Егор разворачивает меня к себе и накрывает мой рот поцелуем, прекращая мои протесты. Поцелуй выходит жадным и долгим. Весь день мы держали дистанцию. Ничего кроме невинных держаний за ручку. И теперь было явно, что наши тела соскучились друг по другу. Я пытаюсь взять себя в руки и отстраниться, потому, что руки моего мужчины уже скользят мне под спортивные штаны.
— Егор стой. Остановись прошу. Стой!
Он отстраняется с явным не довольствием. И смотрит на меня так, что я понимаю, у меня есть пара секунд для озвучивания доводов почему мы не можем заняться сексом прямо сейчас.
— Вдруг Марк проснется. Вдруг увидит или услышит. Не стоит нам… Да и яшумная. Могу его разбудить.
— Шумная? — изумление и любопытство отодвигают желание обладать мной немного назад.
Я вздыхаю и рассказываю, что Настя нас слышала. Ни раз. Егор давится смехом, а мне все еще стыдно от этого. Затем он берет меня за руку и притягивает к себе.
— Твою «шумность» беру на себя. — Я отрицательно мотаю головой. — Юль я тебя очень хочу. Подумай сама, что творится с моими яйцами. Целый день любоваться тобой и не иметь возможность тебя коснуться. Ну Юль.
Снова отрицательно мотаю головой, но Егора это не останавливает он снова начинает покрывать меня поцелуями. Сил сдерживаться и пытаться оттолкнуть мужчину у меня становится все меньше и меньше.
— Если Марк проснется и застукает нас?
— Пошли в машину.
— Нет, так нельзя. Он проснется, нас нет. Может испугаться.