Испытательный срок для любви
Шрифт:
Голова начинает кружиться. Я чувствую напряжение в его штанах, стон непроизвольно срывается с губ. Егор воспринимает его как зеленый свет, закидывает меня на плечо, и мы отходим в лес. Всего пара шагов и ночной лес укрывает нас от глаз посторонних, но свет костра хорошо освещает нашу стоянку.
Я уже не сопротивляюсь. Смысла в этом больше нет. Полностью отдаюсь чувствам, пытаясь краем глаза посматривать на палатку, где спит малыш. Егор задирает мой топ и покрывает меня своими наглыми, бесстыжими поцелуями. Дышать становится тяжело, и я закусываю нижнюю губу, чтобы предательски
— Какая же ты сладкая, — повторяется любовник, когда меня уже трясет от возбуждения.
И вот он разворачивает меня спиной к себе, нагибая вперед. Я упираюсь руками в шершавый ствол березы. Едва осознаю, как моя задница остается голой, а штаны с нижним бельем спускаются к ногам. Прогибаюсь, когда его горячий ствол проникает в меня. Из горла вырывается стон, но сильная рука накрывает мой рот и вместо громкого крика тишину леса нарушает только тихое мычание. Звуки ночного леса уходят на второй план. Шлепки и тихое постанывания, кажутся в нем какими-то первобытными, дкими звуками.
Хочу большего. Быстрее. Резче. Хочу чувствовать любимого всем телом. Все хочу. Все и сразу. В один момент. Мы оба распаляемся от каждой фикции. Его пальцы скользят от груди, по ребрам вниз. Ниже и ниже. Ласка ощущается остро. Егор прикусывает меня за плечо и это становится последней каплей. Натянутая до предела пружина разворачивается, и я со сдавленным стоном кончаю. Стенки влагалища сжимаются, еще больше стимулируя партнера. Он делает еще несколько резких толчков и выходит из меня, кончает на землю рядом со мной.
Я пытаюсь отдышаться. Сознание не хочет возвращаться в мою тупую голову. Сердце бьется о грудную клетку. Двигаюсь на автопилоте, пытаясь привести себя в маломальский порядок. Егор снова прижимает к себе. Снова поцелуй, но уже менее жадный, более нежный.
— Я люблю тебя, — выдаю я, на что Егор довольно улыбается.
Глава 21
Егор.
Просыпаюсь от того, что жарко. Юлька прижимается ко мне с одной стороны, Марк обвил мою руку с другой. Ощущение полнейшего счастья накрывает меня. Рядом сын, любимая женщина, впереди еще один выходной. Ну как же хорошо.
Аккуратно выворачиваюсь из объятий и покидаю палатку, что бы не разбудить мою маленькую семью. Представляю нас семьей, как Юля готовит завтрак, как мы провожаем Марка в школу, как вместе ездим на выходные в разные города, как моя коза в нежно-розовом платьице нежно гладит круглый животик. Было бы здорово заделать Марку братика или сестренку. Потягиваюсь и смотрю на водную гладь. Все будет. Главное не торопиться. Вон вчера она призналась мне в любви. Переварила мое признание, оценила свои чувства и призналась. Главное не давить на нее, а аккуратно подталкивать.
— Ты чего так рано встал, — оборачиваюсь и вижу любимую выходящую из палатки и сладко потягивающуюся. Какая она гибкая, стройная просто конфетка. Так бы и съел. — Шесть утра только.
— Привык
— Егор! — Юля громко шипит на меня. — Нет! Даже не думай. Довольствуйся малым.
Она приподнимается на носочки и нежно целует меня.
— Вкусно. Можно еще?
Она улыбается и снова целует меня. Я улыбаюсь, как сытый кот. Она смотрит на меня своими голубыми глазами и тоже улыбается. Тону я в ее синем море и не хочу всплыать или спасаться. Все пойду на дно в объятия этой русалки. Из которых сам не хочу отпускать ни на минуту, ни на секунду.
— Юлька давай будем вместе.
— Так мы и так вместе.
— Не так как сейчас. Без испытательного срока. По-настоящему. Прям вот вместе.
— Я знакома с твоим сыном и, кажется, даже подружилась с ним. Ты знаком с моей мамой и, кажется, бесишь ее. Мои подруги считают, что ты самый лучший вариант для меня и, кажется, завидуют мне. Я влюбилась в тебя, не смотря на здравый смысл и недавно разбитое сердце. Так сильно влюбилась, что сегодня, проснувшись одна, поняла, что больше не хочу просыпаться в кровати, в которой нет тебя. И ты считаешь, что у нас до сих пор все не по-настоящему?
Она изумленно изгибает бровь. А я улыбаюсь как идиот.
— Люблю тебя.
— Догадываюсь об этом, — смеется она.
— Я бешу твою мать?
— Да. Она понимает, что я не вернусь к Ярославу и решила в этом винить тебя. Поэтому тебе придется еще несколько раз улыбнуться своей наглой улыбочкой и состроить щенячьи глазки… И, наверное, что-то починить у нее дома или свозить куда-то, что бы лед начал таять. Поможешь мне умыться?
Юля отстраняется от меня и направляется к машине. Там в багажнике стоит несколько бутылей с водой. Я аккуратно поливаю ей на руки, наблюдая, как она умывается.
— А твоим подругам я нравлюсь значит.
Юлька улыбается, утираясь полотенцем.
— Светлана считает тебя рыцарем на белом коне. Но не зазнавайся! Я так пока не считаю.
— Почему? Я, что рожей до рыцаря не вышел?
— Потому что, мужик спаивающий невинную девицу в баре и пользующейся ее нетрезвым состоянием для удовлетворения своих сексуальных потребностей не может быть рыцарем.
Она щелкает меня по носу и смеясь отбирает у меня бутылку. Я задыхаюсь от негодования. Я ее споил? Да она же была сама далеко не первой трезвости! Я ей воспользовался?! Даже не могу сходу придумать, что ей ответить, поэтому молча умываюсь, утираюсь, прокручивая в голове план мести. Коза смотрит на меня посмеиваясь и даже не подозревает о той пакости, что я задумал.
— Значит я тебя опоил? — убираю бутыль и полотенце в багажник.
— Ага, — смеется она.
— Значит я тобой пьяной воспользовался? — закрываю багажник.
— Угу, — ее смех становится чуть тише, под моим суровым взглядом.
— Значит до рыцаря я недотягиваю? — упираюсь руками в багажник по обе стороны от егозы белобрысой, отрезая ей пути к бегству.
— Да, — улыбка с её лица медленно сползает.
— Ну раз я не рыцарь, а хам подзаборный, так и буду себя вести.
— Егор, я…