Испытательный срок.
Шрифт:
— Да, вы уже слышали?
— Об этом все слышали, — маг машинально пригладил волосы и тяжело вздохнул. — Ладно. Дайте мне пару минут. Посмотрю, что можно сделать.
Уходя, я с победным видом посигналила Альду бровями. Тот пожал плечом: подумаешь!
— Я его где-то видел, — сообщил мне эльф. — Вот только убей не помню, где и когда.
— Может, позже вспомнишь, — предположила я. — Тип-то со странностями.
… Маг присоединился к нам за ужином. Он пришел как был, босиком (я поняла, почему у него ноги грязные, вспомнила Сонтэна после обретения им магии, тот игнорировал наши с Лим причитания и упрямо отказывался надеть сапоги даже в дождь и холод – земля забирала побочные эманации волшебства через подошвы
Под мышкой Ирэм держал два длинных корневища баата, предположительно, свой будущий ужин..
— Бедняга, — шепнула мне на ухо Лим.
Мы обе захихикали. Ирэм стрельнул глазами в нашу сторону и остался стоять. Сонтэн поприветствовал коллегу и представил присутствующих. Присутствующие без стеснения ответили молодому магу любопытством на любопытство. Ирэм, кажется, даже немного смутился от такого внимания. Настроение у нас было несколько эйфоричное. Полагаю, причиной был обильный ужин, над которым весь вечер так трудился Михо. Нужно было видеть, как все мы, изголодавшиеся в дороге, крутились вокруг колдующего над едой парня, а тот, оккупировав сразу три жаровни, сновал между ними с огромной ложкой, успевая пробовать, помешивать и сыпать приправы. Такой вкуснятины, приготовленной из свежих продуктов, в нашей телеге не ели давно. Я, к примеру, просила уже вторую порцию непривычной для взгляда, но очень вкусной ярко-желтой фасоли с маленькими тефтельками. Лим налегала на тушеную тыкву. Близнецы сосредоточенно обгрызали жареные на углях свиные ребрышки. Огунд ел все и от души – правильно, ребенку расти нужно. Сонтэн отдал должное каждому блюду понемногу. Михо, видимо, напробовавшись и нанюхавшись во время готовки, едва ковырялся в тарелке, с довольным видом поглядывая на наши блаженные физиономии. А Узикэль, скромно пристроившись на краешке лавки, словно бедный родственник, клевал по чуть-чуть из своей тарелки (наклевав, кстати, уже порции на три).
Маги пообщались за погоду и пришли к согласию в том, что недавнее вмешательство черной магии в природный баланс еще вернется людям сторицей. Вечер был и впрямь подозрительно приятным для поздней осени. Темнело. Вокруг магических фонариков кружили ошалевшие от тепла мотыльки. Пахло специями и медом.
— Окажите честь, — сказал Сонтэн. — Разделите с нами ужин. Ней-маган. Мы разные существа, и пути у нас разные, пусть терпкость, сладость и горечь устранят все различия и примирят нас на время трапезы, какое зло не таили бы наши души.
Последнюю фразу учителя я уже слышала раньше. Этими высокопарными словами приглашались за стол незнакомцы, конечно же, при условии добавления в пищу специй. Вот интересно, а у нашего обычая кричать на свадьбах «горько» не оттуда ли ноги растут? Говорят, так в старину от свадебного стола нечисть отваживали.
Избавившись от баата, Ирэм кивнул и сел за наш стол рядом со мной. Мы с Лим потеснились. Маг ел быстро и на удивление аккуратно. Близнецы предложили ему свои столовые приборы, которые они возили с собой в кожаном чехле: золоченые двузубые вилки, ножи, похожие на скальпели, глубокие ложки с резными костяными ручками и острые серебряные палочки. По лицу Ирэма скользнула странная гримаса, но он кивнул в знак благодарности и выбрал несколько непонятных предметов. Пользовался он ими мастерски. Я бы вот никогда не догадалась бы, что эти палочки предназначены для мяса, а плоская острая ложка – для выковыривания сердцевины странного местного овоща, похожего на авокадо. Я заметила, как напряженно следил за магом Альд. Остальные не выпендривались – ели обычными деревянными ложками из посуды Банчиса, а «авокадо» обгрызали
Беседа, прервавшаяся с появление нового лица, потекла в прежнем русле. Наша компания вела себя на удивление культурно. Даже Альд, отвалившись от стола, благодушно попивал медовую воду и только изредка бросал внимательные взгляды на молодого мага. Говорили о погоде, ценах на продукты, специи и тележную мазь. Мы с Лим негромко обсуждали предстоящие нам поздним вечером банно-прачечные процедуры. У Банчиса имелся медный бак с магическим огнем под дном, в нем целыми сутками грелась вода – только успевай черпать. Как только уровень понижался, водичка подливалась через специальный клапан прямо из ручейка, стекающего по скале рядом с баней. А я еще сетовала, что в магическом мире мало технологических удобств. Мы предвкушали, как будем отмокать в медных ваннах, а потом обмажемся вкусно пахнущими притираниями из недавно купленных. Девчонки есть девчонки.
Ирэм, сидящий рядом, вдруг наклонился ко мне и шепнул:
— И как тебе это удалось?
— Что? — я почему-то подумала, что маг удивляется по поводу количества поглощенной мной еды (честно, сама в шоке была), и почти смутилась.
— Приворожить мальчика из Донирээнов. Его, кажется, Альд зовут. Красавчик. Только злой.
— А… — я сразу успокоилась и легкомысленно махнула рукой. — Это не я.
Маг пристально вгляделся в Альда, занятого разговором с братом.
— Верно, не ты, — произнес он с легким разочарованием в голосе.
— Просто мне повезло оказаться в неправильном месте в неправильное время.
— Я бы так не сказал, — многозначительно протянул Ирэм.
— Альд не злой, — сказала я обиженно, словно при мне поругали младшего брата. — Мы дружим… почти.
Но Ирэм уже уткнулся в тарелку и полностью потерял ко мне интерес. Вот и думай теперь, что он имел в виду. А поинтересоваться напрямую как-то страшно, маг все-таки. К тому же Сонтэн начал расспрашивать Ирэма об имеющихся у того веревках и самоцветах. Беседа приобрела непонятное мне техническое направление. Я тихонечко выскользнула из-за стола, прихватив глиняную тарелочку, наведалась к котелкам и пошла к телеге.
Глава 3. В которой Даша многое узнает о природе нечисти
Глава 3. В которой Даша многое узнает о природе нечисти
— Баольбин, — позвала я.
— Баольбин здесь, госпожа.
— Не спускайся, я залезу к тебе.
Я поставила ногу на борт и просунула голову в люк. Буккан сидел у отверстия, вырезанного в полотнище туго переплетенного ивняка, и смотрел на луну. Я поставила миску на край люка, подпрыгнула и залезла на второй этаж телеги.
— Принесла тебе поесть. Овощи в подливке с куркумой.
— Госпожа добра.
Грустный профиль буккана абрисом вырисовывался на фоне окна.
— Что-то случилось?
— Все хорошо, госпожа. Сегодня Слабая Луна. В лесу будет поспокойней.
— Ты собирался рассказать мне о своем путешествии.
— Завтра. Нужно кое-что проверить. Баольбину тревожно сегодня. Он хочет верить в добро, но встречает много зла.
— Какого зла, Баольбин?
Буккан раздул щеки и издал тихий булькающий звук.
— Госпожа знает, как рождается нечисть?
— Э-э-э, я слышала, что акаморы — это проклятые младенцы.
— Верно. Маленькие дети, неугодные их матерям, умершие от недосмотра, убитые после рождения или в утробе, захороненные в лесах без Плетений и защиты.
— Жуть какая. Их что… так много? — пробормотала я, обнимая себя руками и невольно отодвигаясь подальше от окна.
— Больше, чем можно себе представить. Говорят, что они возвращаются к своим матерям, чтобы мучить их до самой смерти, но это не так. Лес принимает их. Хозяин их принимает. Иратхи — это животные, прирученные и преданные человеком. Никсы — утопленники, забравшие собственную жизнь. Другие виды нечисти рождаются из плохих мыслей и поступков. Ничто не исчезает. Лабиринтники – это неосуществленная месть, которую вынашивали годами, ферьеры – проклятия, не достигшие цели.