Шрифт:
Глава 1
– Вита, детка, не заплывай так далеко, это опасно! – крикнула я дочке, которой только-только исполнилось шесть.
Я не спускала с нее глаз, бегая по песчаному берегу с биноклем в руке и придерживая защищавшую меня от палящего солнца шляпу с огромными полями, которую ветер пытался сорвать с головы. Мы заметили тягу дочери к воде, едва ей сравнялось два года, и отдали малышку в секцию плавания. После рождения Вита лишилась одной ноги, но плавала она быстрее всех. Когда ее все-таки удалось выманить из воды, она устроилась под зонтиком возле меня и лепила что-то из песка. Я лежала на калифорнийском прибрежном песке и смотрела в бирюзовое небо, улыбаясь невероятному счастью, о котором я и мечтать не могла,
С моим нынешним мужем нас познакомила Даша, соседка по больничной койке, за четыре месяца до свадьбы. Тогда я сильно отравилась в поезде, возвращавшем меня из Сочи обратно в Москву, и прямо из вагона меня отправили в инфекционную клиническую больницу. Соседка шла на поправку, она много курила и постоянно рассказывала истории своей насыщенной событиями жизни, которые внимательно слушали все девочки из нашей палаты. Из всех, кто лежал с нами с тем же диагнозом, Даша уделяла особое внимание именно мне и часто приставала с вопросами. Вначале она показалась мне навязчивой и даже раздражала, но вскоре, когда мне стало немного лучше, мы подружились и долго болтали по ночам, сидя на подоконнике.
Даша практически не выпускала из рук свой новенький ноутбук, привезенный из Америки, и целыми днями общалась в Сети. Однажды она отложила его в сторону, вскочила на кровать и громко сказала: «Кто хочет познакомиться с богатым, умным, красивым и, что немаловажно, неженатым американцем? Я сама вышла бы за него замуж, да, к сожалению, уже замужем и у меня много дел в России».
После такого заявления все девчонки сгруппировались возле ее кровати, которая скрипела от каждого движения, и с интересом рассматривали его фотографии. Тогда еще никто не знал, включая меня, что этот неженатый и красивый мужчина превратит меня в счастливую замужнюю женщину и увезет за океан, туда, где моя жизнь окрасилась мягким светом, как от восходящего солнца. За эту удачную случайность я буду благодарна Даше до самого последнего вздоха.
В тот период я переживала не самые лучшие времена. Несмотря на всю мою внешнюю мягкость при общении с людьми, меня иногда посещали приступы депрессии, и я становилась безучастной ко всему, что происходило вокруг. Я лежала на кровати и с безразличием смотрела через огромное больничное окно на деревья, качавшиеся от ветра.
– Вот, посмотри, – Даша сунула ноутбук мне под нос.
Я покосилась на экран, не меняя положения головы. Именно тогда я впервые увидела своего будущего мужа. Сначала мне бросились в глаза его безупречные зубы, как будто сделанные на заказ. Затем я заметила двух огромных собак и уже потом разглядела два шикарных автомобиля, на фоне которых американец показался мне еще привлекательнее.
– Что с его зубами? Они настоящие? И вообще он похож на восковую фигуру из музея мадам Тюссо!
– Ну, скажи, – настаивала Даша, – нравится он тебе или нет?
– Я замужем, – соврала я и перевела взгляд обратно в окно.
Но обо всем по порядку.
Моя жизнь делится на две половины: до замужества и после. Мне хотелось бы забыть о первой и наслаждаться всеми прелестями второй, но прошлое невидимой ниточкой тянется за мной из России, через Атлантический океан в Америку, где я живу уже много лет.
Помню тот день, когда я впервые приехала в Москву, еще будучи ребенком. Там жила сестра моей мамы, которую мы регулярно навещали. У тети и матери был общий отец, погибший на войне, когда девочки были еще подростками, но кое-какие воспоминания о нем у них остались.
Еще помню большие красные буквы «МОСКВА», что на Курском вокзале, помню запах метро, который безумно любила, и зловещие эскалаторы. Приближаясь к ним, я просилась к маме на руки: мне казалось, что он так и ждал подходящего момента, чтобы проглотить меня.
– Оля, садись в такси. Некрасиво заставлять людей ждать, – умоляла мама, а я тащила ее в сторону метро. Тогда оно казалось мне чем-то вроде Диснейленда, но мама не разделяла моего желания.
– Поехали на метро! Я тебя умоляю, ну пожалуйста, ну поехали на метро!
Иногда она сдавалась, и ей приходилось тащиться за мной под землю с огромными чемоданами.
Мысль о том, что я буду жить в Москве, когда вырасту и закончу школу,
Как я любила лето! Можно было спать до обеда и читать книги до рассвета. Я карабкалась на крышу дома по прогнившей лестнице, из которой торчали ржавые гвозди, чтобы никто не мог найти меня. Листья каштанового дерева щекотали мне ноги и бережно одаривали меня прохладной тенью. Я путешествовала по миру вместе с героями, переживала, страдала, любила и плакала в голос вместе с ними. К реальности меня возвращал мамин голос: «Оля, иди поешь, хватит уже там валяться». К первому сентября я прочитывала все книги из списка обязательной литературы и даже больше. Один забавный случай вдруг всплыл в памяти: учительница попросила меня пересказать поэму «Мцыри» Лермонтова, но сделать это я так и не смогла. Неожиданно для себя я начала читать поэму наизусть, размахивая руками, выражая всю гамму чувств, переполнявших мою душу. Когда я закончила, в классе было тихо, а через пару секунд я услышала шквал аплодисментов. Учительница была настолько поражена, что обещала мне пятерку в школьном аттестате и разрешила посещать уроки литературы по желанию.
Попытка поступить в театральный московский вуз не увенчалась успехом. Нина Михайловна Дорошина, принимавшая вступительный экзамен, даже не подняла на меня головы, затем громко высморкалась и пригласила следующего. Я поступила в Тульский институт культуры, где мне предстояло освоить профессию режиссера театрального коллектива. Четыре года пронеслись как мгновение. День выдачи дипломов совпал с моим двадцать вторым днем рождения. Мечты о переезде в Москву приобрели более реальные очертания, и я начала собираться в дорогу. В родном городе меня ничто не держало, и я чувствовала себя свободной, как выбившийся из связки воздушный шарик, который медленно набирает высоту и превращается в маленькую черную точку, и только Богу известно, что с ним происходит, когда эта черная точка навсегда исчезает в небесном голубом пространстве. Что буду делать в Москве, я точно не знала, но и оставаться в городе, где по ночам горит одинокий фонарь на главной улице, навевающий тоску, я точно не хотела. Было ли мне страшно покидать родной город? Нет. Я знала, что будет нелегко, но все-таки ощущение неизвестности настолько будоражило мои мысли и наполняло тревожной радостью, что я ждала отъезда, как ребенок ждет Рождества. Родители не препятствовали моему решению и помогали собираться в дорогу, они и сами всю жизнь мечтали уехать из этого города, но им это так и не удалось.
Вечер перед отъездом оказался напряженным. Красный чемодан ждал в углу своего часа, вот только с адресом еще предстояло определиться. За годы моего взросления между мамой и теткой пробежала черная кошка, что конкретно случилось, они тщательно держали в тайне, но перестали звонить друг другу. Первое время я поддерживала общение с теткой. Долгие московские переговоры воспринимались матерью как предательство, поэтому вскоре под давлением недовольной мамы я перестала звонить ей тоже.
– Нет, не буду звонить, – мать раздраженно брякнула телефонной трубкой. – Испортились у нас отношения много лет назад, ты же знаешь. Был бы наш отец жив, он надрал бы ей задницу, и дело с концом. – Она резко ударила о колени опухшими от многолетней работы ладонями, встала и, подняв указательный палец к потолку, добавила, сделав при этом такое выражение лица, как будто ей в голову пришло что-то гениальное: – Лучше так, без предупреждения появиться на пороге, и у нее не останется выбора. Спустя время она привыкнет: живет одна, а с тобой все веселее.