Испытай всякое
Шрифт:
– Да, ездили.
– И вас было только трое в этой машине?
– Возражаю против вопроса, как не соответствующего процедуре перекрестного допроса как по форме, так и по содержанию и заданного не по существу, так как не имеет отношения к предмету судебного разбирательства, – выкрикнул защитник, обращаясь к судье.
– Возражение отклоняется, – заявил решительно судья.
Теперь обвиняемый утратил свою былую самоуверенность. Он покрылся испариной и был явно напуган.
– Нет, – ответил он, – там был еще один человек.
– Мужчина или женщина?
– Мужчина.
–
– Да.
– И куда вы в тот раз направились?
– Я… я не могу этого припомнить.
– Не за город ли?
– Думаю, что так, да, за город.
– Следует ли вас так понимать, что вы не можете вспомнить названия мотеля, в котором остановились во время этой поездки?
Защитник вновь сорвался с места.
– Ваша честь, это никак не укладывается в рамки перекрестного допроса. Вопросы задаются с целью выяснения обстоятельств, не имеющих прямого отношения к предмету судебного разбирательства, сформулированы некомпетентно и допускают неоднозначное толкование. Налицо попытка дискредитировать обвиняемого, указав на его связи с лицами, не имеющими прямого отношения к делу. Единственным вопросом по существу может только являться вопрос об отношениях обвиняемого с другой обвиняемой, проходящей по делу, – Мэрилен Картис, и защита полностью признает это и допускает самое подробное выяснение деталей этой связи. Совершенно недопустимо пытаться оказать воздействие на присяжных указанием на связи обвиняемого с другими лицами.
Паркер возразил:
– Обвиняемый сам подтвердил, что присутствие посторонних во время его тайных встреч для него столь же нежелательно, как нахождение чужих людей у него в спальне. Почему не предположить, что эти двое далеко не посторонние и могут иметь прямое отношение к делу?
– Это заявление было сделано обвиняемым не во время прямого, а во время перекрестного допроса, – возразил защитник.
– Мне нет дела до того, когда было сделано это заявление, – парировал Паркер. – Пользуюсь своим правом и ставлю под сомнение показания обвиняемого по этому вопросу.
Защитник в отчаянии воззрился на часы.
– С разрешения суда, хочу напомнить, что до перерыва осталось всего несколько минут. Если мне позволят, я хотел бы связаться с некоторыми авторитетными экспертами – специалистами по пункту, вызвавшему разногласия в толковании между защитой и обвинением, и представить их мнения высокому суду по окончании перерыва.
– Очень хорошо, – заявил судья. – Настало время объявить обеденный перерыв. Суд возобновит заседание в два часа. Во время перерыва присяжным запрещается излагать в какой бы то ни было форме свое мнение по поводу виновности или невиновности каждого по отдельности или обоих обвиняемых, а также обсуждать с кем бы то ни было аспекты дела или допускать, чтобы этим занимались в их присутствии.
Судья поднялся и прошествовал в свои апартаменты.
Паркер протолкался ко мне сквозь толпу.
– Лэм, – взволнованно произнес он, – хочу переговорить с вами.
Я проследовал за ним в приемную.
– Ваш удар попал в цель, – признал он. – Теперь они забегали. Следующий ход
– Меня бросят в «холодную», – прервал я. – Там не любят, когда частные детективы путаются у них под ногами при расследовании убийств.
– Черт подери, и так что же вы намерены предпринять?
– Всего-навсего позвонить своей партнерше, Берте Кул, – ответил я. – Хочу, чтобы вы уполномочили ее вести расследование от имени окружного прокурора.
– И что тогда?
– Тогда, – пояснил я, – Берте придется насесть на Карлоту Шелтон.
– Проклятье! – воскликнул Паркер. – С вашей помощью я настолько увяз во всем этом, что вылезти смогу только благодаря опять же вам.
– Но ведь вы же разворотили это осиное гнездо?
– А куда денешься? Я бы завалил процесс в противном случае, а теперь вот… впрочем, отступать некуда.
– Хорошо, – сказал я, – у нас немногим более двух часов, пока в суде перерыв. Вы можете назначить меня своим представителем – это придаст мне некий официальный статус. Имеет смысл связаться с Бертой Кул и дать ей определенные полномочия. В качестве частных детективов с нами и говорить никто не станет.
– Почему, черт подери, вы не сотрудничаете с полицией?
– Потому что полиция не желает от нас никакой помощи.
Какой-то миг он колебался, затем глубоко вздохнул и сказал:
– Хорошо. Какой номер телефона Берты Кул?
Глава 16
С легкой руки Паркера и при его возможностях у нас ушло всего несколько минут на то, чтобы выяснить, что Карлоты Шелтон и след простыл – никто не знал, где она находится. Полиция отнюдь не сбилась с ног, наводя справки о ее местонахождении.
Гарден К. Монрой, известный бизнесмен и перекупщик земельной собственности, отбыл из города по делам. На звонки из офиса окружного прокурора в его конторе сообщили, что не знают, как с ним можно связаться.
Паркер посмотрел на меня.
– Попытаемся узнать у Элайн Пайсли, – подсказал я.
– И вы думаете, ей известно, где они?
– Ведь их двое, – ответил я. – Возможно, она в курсе, как добраться до одного из них, и…
– Хорошо, – прервал он. – У нас нет другого выбора, поэтому предложение принимается.
Шофер окружного прокурора врубил сирену и красную мигалку, когда мы рванули с места, и ровно через двадцать минут, считая с момента нашего отбытия из здания суда, мы уже стучали в дверь квартиры Элайн Пайсли.
На ней была надета какая-то просвечивающая хламида, и свет, падающий сзади, создавал впечатление, что ее тело окутано дымкой, а контуры фигуры настолько просматривались, что, казалось, под этим прозрачным одеянием на ней больше ничего и не было.
Она отшатнулась, когда мы с Паркером протиснулись в ее квартиру.
– Дональд Лэм! – удивленно воскликнула она. – Ну, а я думала… У вас нет никакого права…
– Этот человек – представитель окружной прокуратуры, – прервал я. – Прежде всего, мы хотим знать, где находится Карлота Шелтон.