Исс и Старая Земля
Шрифт:
Глауен мысленно быстро оценил своего противника, оказавшегося на целый дюйм выше и фунтов на двадцать тяжелее. К тому же он был в спортивной обуви, в то время как Глауен щеголял в лаковых ботиночках. Словом все преимущества противника были на лицо.
– Быстро беги в отель, – шепнул Глауен девушке. – Как только ты нас покинешь, я разберусь с этим приятелем и догоню тебя.
– Но Глауен, а что если… – однако закончить она не смогла.
– Беги. Если ты поторопишься, то мы еще сможем успеть помочь Монкурио, прежде чем Шан зайдет. А насчет Беньями не волнуйся. Я все же профессионал.
В ответ раздался наглый хохот его противника.
– Да оставайся лучше с нами. Бегай, не
При последних словах он неожиданно взмахнул рукой, но Глауен успел отскочить и прижаться спиной к ближайшему камню. Однако острие лопаты все же слегка шаркнуло Глауена по шее. Беньями снова резко взмахнул рукой, но на этот раз Глауен среагировал точнее, и острие лопаты зазвенело от удара о камень. Боле того, молодой Клаттук успел схватиться за рукоятку лопаты, и началась упорная борьба за обладание этим грозным оружием. Вдруг Глауен прочел по лицу противника, что тот приготовил для него какую-то пакость. И противник в самом деле в следующее же мгновение нанес удар коленом в пах, однако колено его попало в бедро готового к подобной неожиданности Глауена, который в свою очередь, успев перехватить ступню нападавшего, рванул его столь резко, что Беньями едва не упал. Это позволило Глауену выиграть драгоценное мгновение и перехватив лопату ударить противника ее острием по плечу так, что тот аж зашипел от боли. Теперь Беньями набросился на своего противника, словно разъяренный бык и стал колотить его головой о камень. Глауену стало дурно, в глазах у него помутилось. И тут Беньями нанес ему мощный удар кулаком в скулу. Но в следующее мгновение, собрав все свои силы, Глауен двинул противника кулаком в живот, впрочем, это оказалось равнозначным тому, как если бы он ударил по дубовой доске.
Далее борьба развивалась в полном молчании, представляя собой то и дело взлетающие вверх руки, учащенное дыхание и мелькание кровоточащих лиц. И страх и боль были позабыты обоими, и каждый из них теперь думал лишь об одном, как бы уничтожить врага. Беньями опять попытался нанести удар в пах, но Глауен вновь успел перехватить его стопу и резким отчаянным движением сломать противнику лодыжку. Однако последний мгновенным рывком умудрился выбить Глауена из равновесия, и они оба упали. Беньями успел обхватить Глауена рукой за шею и стал душить его, зажав в замок. Возбужденно хрипя в предвкушении близкой победы, Беньями напряг все свои мускулы так, что глаза Глауена вылезли из орбит, и он уже совсем стал задыхаться.
Но сотрудник ИПКЦ кое-как высвободил правую руку, схватил своего противника за волосы и из последних сил рванул их. Беньями вскрикнул и попытался освободить волосы из кулака Глауена, из-за чего на мгновение ослабил хватку. Глауен тут же вывернул свою левую руку и пережал ей своему противнику сонную артерию. Хватка Беньями ослабла еще больше, и Глауен смог развернуться к нему лицом. В следующий миг, вдохнув, наконец, воздуха, он изо всех сил сомкнул пальцы на гортани своего противника и уже в следующую секунду почувствовал, как затрещали ее ломающиеся хрящи. Еще мгновение, и Беньями обмяк и стал сползать по гальке, глядя пустыми бессмысленными глазами на своего Глауена.
Все еще тяжело дыша, молодой Клаттук встал, схватил лопату и обратился к Беньями:
– А теперь вспомни о Шаттораке.
Беньями едва слышно хрипел в полубессознательном состоянии.
Тут подошла Уэйнесс и в оцепенелом ужасе уставилась на поверженного врага.
– Он мертв?
– Пока еще нет. Скорее, просто в шоке.
– Так он выживет?
– Не
Уэйнесс схватила его за руку.
– Нет, Глауен, не надо. То есть, я не то хотела сказать. Конечно же, его нельзя оставлять в живых, но… Но он все равно умирает и не сможет идти. А совсем скоро здесь появятся люди-тени.
– А где Монкурио?
– Там, – Уэйнесс направилась к каменной плите, прикрывавшей яму. – Он под этим камнем, мне не сдвинуть.
Действуя лопатой и прилагая все остатки своих сил, Глауен смог через некоторое время немного сдвинуть плиту.
– Монкурио, – позвал он.
– Я здесь. Помогите мне выбраться. Я боялся, что это уже люди-тени.
– Пока еще нет.
С помощью Уэйнесс Глауен отодвигал камень до тех пор, пока Монкурио не смог, наконец, выбраться наружу.
– О, воздух! О, пространство! О, свобода! Какие дивные ощущения! А я уже думал, что на этот раз мне уже отсюда не выбраться. – Монкурио начал отряхиваться, и Глауен, наконец, смог разглядеть при лунном свете мощного высокого человека с несколько излишне широковатой талией. Густые серебристые волосы хорошо гармонировали с усами такого же цвета. Густые брови, крупный нос и хорошо вылепленный подбородок придавали его лицу достоинство и значительность. Глаза же, глядевшие из-под тяжелых век, казались тяжелыми и влажными глазами спаниеля. – Это же настоящее чудо! – с чувством воскликнул Монкурио, закончив отряхиваться. – Я и в самом деле уже не надеялся. У меня перед глазами пронеслась вся моя жизнь, но вдруг явились вы, вероятно, по какой-то неведомой мне случайности.
– Отнюдь нет, – усмехнулся Глауен.
Монкурио воззрился на него с явным недоумением.
– Я пошла искать вас, – вступила в разговор Уэйнесс, – И случайно увидела, как Беньями столкнул вас в яму. Потом он напал и на меня. В общем, Глауен спас нас обоих. Беньями лежит здесь неподалеку и, возможно, уже умер.
– Туда ему и дорога, – с чувством подхватил Монкурио. – Ему нужна была информация. Я рассказал ему все, что знаю, а он в благодарность за это столкнул меня в могилу. Очень, очень невоспитанный молодой человек.
– Не сомневаюсь в этом.
Монкурио бросил взгляд на небо.
– Шан уже совсем низко, – археолог сверился с часами. – Осталось двадцать четыре минуты. – И с неожиданной энергией добавил: – Ну-с, а теперь помогите мне закрыть могилу. Иначе эти чертовы тени просто сойдут с ума и отравят вокруг всю воду.
Все трое тут же принялись за работу, результатами которой Монкурио, казалось, был вполне доволен.
– Увы! Это необходимо, поскольку Шан уже почти зашел, а Рес находится прямо под Пейданом. Люди-тени уже все знают о происходящем и буквально пьяны от гнева. До гостиницы семь минут ходу, а Шан зайдет через девять.
Все трое быстрым шагом двинулись по дорожке и неожиданно вышли на какое-то открытое пространство.
– Здесь нельзя останавливаться, – заявил Монкурио. – Шан скроется через пять минут, однако, некоторые отчаянные молодые люди могут рискнуть и в погоне за сомнительной честью прямо здесь и сейчас перерезать нам глотки.
– Весело тут у вас, – спокойно заметил Глауен.
– Вы правы во многих отношениях, – согласился Монкурио. – Но настоящий археолог не взирает на трудности. Он должен жертвовать ради науки всем. – Все трое бежали почти бегом в направлении гостиницы. – Однако смею вас уверить, ничего особо романтического и славного в нашей профессии на самом деле нет. Скажу вам даже больше, нет профессии более беспощадной. Одна ничтожная ошибка, и погублена репутация целой жизни! А денежное вознаграждение, как всегда, – минимальное.