Исс и Старая Земля
Шрифт:
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Прямо в номере Уэйнесс принялась изучать карту. Город Драшени на Мохольке находился не так далеко от Киева, но прямого сообщения с ним не было. Замок Мири Пород, без сомнения, располагался в уединенном местечке, в стороне от традиционных туристских маршрутов и коммерческих интересов и потому даже не был помечен на карте.
Уэйнесс обдумывала свой выбор. Итак, Джулиан дезориентирован, по крайней мере, на время. Шансов на то, что он вернется в «Ветры», было мало, и поэтому девушка на следующее же утро вылетела прямым рейсом в Шеллави
Он был счастлив видеть племянницу живой и невредимой.
– Ты отсутствовала всего несколько дней, а у меня такое ощущение, что тебя не было несколько недель!
– У меня тоже. Но расслабляться еще рано. Джулиан человек мстительный и ненавидит, когда его обманывают.
– Но что он может сделать? Я полагаю, что ничего или, во всяком случае, очень мало.
– Если только он как-нибудь вычислит, что Эолус Бенефиций есть некий эвфемизм Музея Фьюнасти, то может натворить немало дел. Я заплатила за полученную информацию тридцать солов, а он может дать сорок – и получит то же самое. Так что – откладывать поездку нельзя.
– Так каковы же твои планы?
– В данный момент я хочу почитать что-нибудь о графах Фламандских, чтобы, оказавшись в Мирки Пород, вполне владеть темой.
– Весьма разумно, – одобрил Пири. – Если хочешь, то пока переоденься, а я подберу тебе литературу и посмотрю, какая информация на эту тему доступна в компьютере.
– Это было бы здорово.
За обедом Пири объявил, что собрал уже немало информации и литературы.
– Пока тебе, наверное, хватит. Тем не менее, давай займемся делами после обеда, поскольку за едой я предпочитаю наслаждаться едой. Обрати внимание на этот суп, это воистину благородное блюдо – утка, тушеная с клецками и пиявками.
– Уже обращаю, дядя Пири.
– Скажу еще и вот что. На протяжении столетий члены семьи графов Фламандских не относились ни к авантюристам, ни к домоседам, но всегда принимали посильное участие в различных приключениях и научных изысканиях. Конечно, бывали и скандалы или хотя бы только намеки на них. Но сейчас все давно успокоилось. Графиня Оттилия, с которой тебе предстоит иметь дело, женщина уже в очень преклонных годах.
Уэйнесс слушала в сосредоточенном молчании и внезапно спросила:
– Вы говорили, что перед отъездом Джулиан позвонил вам по телефону?
– Да, именно так.
– И может, он звонил еще кому-то? Вы не знаете – кому?
– Понятия не имею.
– Странно. – Джулиан никогда не говорил о том, что на Земле у него есть друзья, а уж поболтать он любит.
– На самом деле он только это и умеет, – сощурился Пири. – Он ужасно недоволен делами на Станции Араминта и той социальной работой, которая там ведется.
– Что ж, это не новость, об этом говорят все – вздохнула Уэйнесс. – Если бы работа велась как следует, то не было бы ни йипов, ни Йиптона, ни всех последующих проблем.
– Хм. Джулиан говорил о каком-то «демократическом решении» данной проблемы
– То, о чем он говорил, совершенно противоположно тому смыслу, что вкладываете в это понятие вы. Консерваторы хотят переместить йипов в другой мир и сохранить Консервацию, а члены ЖМС – они не терпят, чтобы их называли пацификами, хотя это и гораздо проще выговаривать – хотят оставить йипов там, где они живут сейчас, чтобы те свободно плясали и пели, и праздновали смену времен года под ритуальные барабаны.
–
– А тем временем пацифики приберут к рукам пустующие земли и станут новым земельным дворянством. И когда они говорят об этом, то употребляют всякие высокие слова типа «общественное служение», «обязанности» и «административная необходимость». Но за этим стоит лишь надежда построить новые шикарные виллы на побережье – разумеется, с помощью дешевой рабочей силы йипов.
– Еще он несколько раз употреблял слово «демократия».
– Это в их понимании. Дело в том, что у каждого йипа один голос, а у консерваторов – два. При таком раскладе Джулиан, конечно, может говорить о демократии.
После обеда дядя и племянница перешли в гостиную и сели перед камином.
– А теперь, – объявил Пири, – я расскажу тебе о графах Фламандских. Род этот очень старый – ему, кажется, около трех или четырех тысяч лет. Мирки Пород был построен еще в средние века и какое-то время существовал как охотничий замок. Да и место, где он стоит, имеет весьма колоритную историю: это место дуэлей при луне, интриг, предательств и романтических историй, происходивших многие века. Были дела и посерьезней. Принц Пуст, например, на протяжении тридцати лет похищал девушек и творил с ними ужасные вещи; количество жертв уже перевалило за две тысячи, а его фантазии все не иссякали. Граф Бодор, один из первых Фламандских, занимался дьявольскими ритуалами, причем самого черного толка. Все эти сведения я почерпнул из книги, называемой «Необычайные истории Мохолька». Автор подчеркивает что происхождение призраков в замке Мирки Пород весьма сомнительное и ведет ко временам принца Пуста и графа Бодора, а также к обстоятельствам, ныне уже забытым историей.
– И когда же написана эта книга? – поинтересовалась Уэйнесс.
– Кажется, достаточно недавно. Можно уточнить, если тебе это так интересно.
– Да нет, не надо, не утруждайте себя.
Пири удовлетворенно кивнул и продолжил свой рассказ.
– В целом графы Фламандские отличались спокойным характером, если не брать такие исключения, как граф Бодор. А тысячу лет назад, граф Зарберт основал Общество натуралистов. Семья традиционно была консервативной. Граф Лесмунд предложил Обществу для размещения его штаб-квартиры большую площадь из своих имений, но к несчастью, это план провалился. Граф Рауль тоже был членом Общества и сильно поддерживал его материально, пока не умер где-то около двадцати лет назад. Его вдова, графиня Оттилия теперь живет в замке одна, детей у нее нет, а наследником является племянник графа Рауля, барон Трембац, чье поместье расположено неподалеку от озера Фон. Сам он занимается конным спортом и держит школу наездников.
Графиня Оттилия, как я уже говорил, живет в совершенном уединении и не принимает никого, кроме докторов для себя и ветеринаров для своих собак. Говорят, она очень скаредна, хотя богатство у нее огромное. Говорят и то, что она, как бы это выразиться… весьма эксцентричная особа. Когда умер один из ее псов, она избила пользовавшего его ветеринара своей тростью и выгнала его без оплаты. Но ветеринар оказался в некотором роде философом, и когда журналисты спрашивали его, не хочет ли он подать на старуху в суд, он только пожимал плечами и говорил, что битье, равно как и укусы, входят в издержки его профессии, а поэтому и говорить тут более нее о чем.