Исследователь. Осколки, часть вторая
Шрифт:
– …Дорога, дорога похожа на друга,
Похожа на друга, с которым всегда…
Тут исполнение прервалось глубоким вздохом.
– …Всегда интересно и даже… не… тесно…
Я, бросил мешающий мне альпеншток и, обдирая руку в кровь, наконец забрался на верхушку. Ко мне спиной, сидела «гусеница в одеяле» и тихо наигрывая на альте мелодию, пела припев:
– …Хорошо под небесами.
Словно в лодке с парусами,
Вместе с верными друзьями
Плыть куда глаза глядят.
По дороге с облаками…
А перед ней, на земле лежала коробка
– Анги… - тихо позвал я её, всё ещё не веря, что она осталась со мной. – Ангиррайя!...
«Гусеница» медленно повернулась ко мне. На меня уставились два вертикальных зрачка, в почти круглых от изумления глазах. Суккуб смотрела на меня, словно на призрака – со смесью замешательства и страха. Затем выражение сменилось радостью. Радостью домашнего животного, которое вновь обрело своего любимого хозяина. А дальше случилось странное: Ангиррайя вдруг упала на колени, подползла ко мне и, обняв за ноги стала горячо шептать – «Это вы… Это вы… Хозяин…Вы живой…»
Теперь в замешательство пришёл я. Совершенно не понимая что происходит, я просто машинально стал гладить левой рукой её по голове, стараясь не задевать её слишком чувствительные рожки. Но она перехватила мою руку своей и прижала к рожкам, прошептав: «Вот здесь… пожалуйста…».
Через две минуты я всё же не выдержал и попробовал выбраться из объятий суккуба.
Безуспешно.
Оторвать её руки, обхватившие меня за ноги я не смог. Только напоминание, что мне всё-таки больно, подействовало на неё. Она отпустила мои ноги и стала горячо извиняться не сводя с меня своего обожающего щенячьего взгляда.
«Сейчас вскочит на задние лапы и лизнёт в лицо…». Почти так и случилось – она встала на ноги, посмотрела на меня и, нежно прижав к себе, робко поцеловала в щёку. А потом… на самом деле лизнула своим длинным языком!
– Э! Хватит!
– отстранился я и осмотрелся. Ангиррайя была снова одета «не так» - вместо той одежды, что я покупал, на ней снова были сапоги-чулки и ременная сбруя. И моя старая рубашка с отрезанными рукавами. Ну и конечно перевязь с портупей и оружием.
Вся плоская верхушка, скалы, похожая на маленько плато, была замусорена коробками от рациона – как выпотрошенными, так и ещё не распечатанными.
«Она тут что, с горя отъесться напоследок решила?»
– Анги! Что случилось? Почему ты сюда убежала и Инку уволокла?
– Так, Хозяин вы же…
– Что «я же»?
– Вы же умерли…
Немая сцена. «С этого места поподробней!...»
– То есть - «я умер»? Я же просто без сознания несколько часов пролежал!
«Или больше?!»
– Когда я очнулась, вы лежали там… холодный. И сердце не билось. И… Я вначале хотела вколоть вам «Реаниматор», но его не было… «Аптечка» была пустой. И Знак ваш... Он почернел.
Я засунул руку за пазуху и вынул Знак. Он был тёмный, но не чёрный. «И что это значит?»
– Ой! Он посветлел! Значит вы снова живой!
– То есть, если я «не живой», то он чернеет?
– У Людей Адепта так и было. – сказала
– Погоди, потом расскажешь. – я посмотрел на заходящее солнце. – Давай-ка ты соберёшь здесь всё, потом спустимся вниз, пока светло, и пойдём в домик. И ты там всё мне расскажешь.
Суккуба кивнула и начала «прибираться». Пока она быстро собрала мусор и разбросанные коробки с рационами, я стоял и размышлял над её словами. «Она сказала, что Знак почернел и это было признаком моей смерти. Но так ли на самом деле? Может он просто отреагировал на ухудшение здоровья? Ну да и рана была нехорошей, да и последствия облучения в этом логове могли сказаться. С другой стороны, слова про «Аптечку». А она, как системная вещь, «завязана» на меня. И если я, мягко говоря, перестаю функционировать, то «Аптечка» перестаёт пополняться…»
– Всё, Хозяин! Я всё собрала! – радостно сказала она, поправляя лямки рюкзака, к которому было приторочено одеяло и свёрток с коробкой, в которой лежала поломанная Инка.
– Тогда пошли. – сказал я и мы начали спускаться. Вот только я не учёл, что подняться с одно рукой можно. А вот спуститься…
Ангиррайя недолго смотрела на мои мучения. И поступила просто – она взяла меня на руки, как ребёнка и ловко, перепрыгивая с уступа на уступ, спустилась вниз.
– Отпусти. – приказал я и суккуб поставила меня на землю и мы, в вечерних сумерках быстро пошли к домику. Через полчаса я уже кипятил воду для чая, а совершенно счастливая демоница сидела и ела мороженное.
– Итак, мы остановились, что мой Знак почернел, пульс не прощупывался, а тело было холодным. – вернулся я к рассказу Ангиррайи, начатом на скале. Я сидел на откидном стульчике у стола, а демоница – на кровати, снова завернувшись в своё одеяло.
– И ты решила, что я умер. А что было дальше?
– Я услышала стон. Кто-то стонал в корабле. Точнее, в его уцелевшей части…
«Значит, Владислав не умер? Ну да, Воин восьмого уровня, к тому же наверняка воспользовавшийся «Аптечкой» даже с такими ранами и кровопотерей может выжить.»
– …И я пошла посмотреть, кто из ваших убийц мог уцелеть…
– Стоп! Откуда ты взяла – что в разбитом корабле – «мои убийцы»? Ты же была в бессознательном состоянии?
– Инка. Она на несколько минут вышла из «дежурного режима». Когда я только подошла к вам. Тогда я ещё сомневалась, в том… живы вы… или нет…И рассказала, что случилось. Плохо, сбивчиво, но я поняла… А потом…
Из дальнейшего рассказа я узнал, что Владислав и правда был ещё живой. И что он попытался приказать Ангиррайе, что бы она ему помогла. На вопрос, как оживить меня, этот Воин только посмеялся над ней, сказав, что от его клинков в живых не остаются – они сделаны из специального сплава и заговорены на уничтожении. Точнее, на медленную смерть, если я не выполню условие - моя компаньонка, для того, что бы спасти меня, должна перейти к нему на службу…