Ист-Линн
Шрифт:
— Нет, — ответила Джойс. — Теперь ее найдут только в могиле. Это вы довели ее до этого! С тех пор как миссис Карлайль поселилась в Ист-Линне, она ни шагу не могла ступить без вашего ведома! Вы постоянно мучили ее, она была рабой ваших капризов и вашего строптивого характера. Вы делали с ней все, что хотели, разве только не били, а она все сносила с ангельским терпением!
Мисс Карлайль стояла как громом пораженная. Брат пристально смотрел на нее.
— Что ты на это скажешь, Корнелия? — спросил он наконец.
Мисс Корни первый раз в жизни потеряла дар речи.
— Да
Он закрылся в своем кабинете. Какой-то неведомый голос говорил ему, что его жена жива. Он думал, что, предавшись отчаянию, она блуждает где-нибудь в парке.
Рассвело, все в доме поднялись. Слуги принялись за обычные дела. Джойс добралась до кабинета своей госпожи и, тщательно обыскав все шкафы и комоды, нашла наконец конверт, надписанный рукой леди Изабеллы. Она поспешила — насколько ей позволяла больная нога — отнести это письмо своему господину.
Мистер Карлайль взял письмо и взглянул на надпись: «Арчибальду Карлайлю». Он был сдержанным человеком, но, когда сломал печать, руки его дрогнули.
«Пройдут годы, и дети когда-нибудь спросят тебя, где их мать и почему она покинула их. Тогда ты скажешь им, что ты сам, их отец, довел ее до этого. Они спросят тебя: „Что с ней стало?“ Скажи им что хочешь, но не забудь упомянуть и о том, что ты оскорбил ее, изменил ей, поверг ее в пропасть отчаяния и что в отчаянии она ушла от них».
Письмо, написанное его женой, расплывалось перед его глазами. Теперь он понял, что она навсегда оставила его. Чем он оскорбил ее? Притеснения, которым она подвергалась и о которых говорила Джойс, были делом рук Корнелии, и, очевидно, она не могла считать его виноватым в этом. Что же он сделал? Чем провинился перед ней? В эту минуту до его ушей донеслись крики. Слуги говорили, что капитана Левисона нет в комнате и что он не ночевал в замке.
— Джойс, — сказал Арчибальд, направляясь к двери, — не говорите никому об этом письме.
— Миледи не умерла?
— Нет, не умерла, — ответил он. — Все гораздо хуже.
— Кто там идет? — воскликнула вдруг служанка.
В дверях появилась маленькая Изабелла.
— Что случилось? Где мама?
Мистер Карлайль привлек девочку к себе и, бросив на Джойс грустный взгляд, прошептал:
— С этого дня вы будете называть ее… Люси.
Затем он вышел. Изабелла, вернее Люси, спросила няню:
— Джойс, а правда то, что говорят слуги?
— А что они говорят?
— Что капитан Левисон увез нашу маму с собой.
Вместо ответа Джойс громко вскрикнула.
— Зачем же он увез ее? — продолжала маленькая девочка.
— Замолчи, дитя мое, замолчи.
— Но я хочу видеть маму. Когда она к нам приедет?
Джойс закрыла лицо руками. В эту минуту мисс Карлайль прошла в комнату и села на стул. Тяжело было смотреть на ее бледное лицо, искаженное горем и угрызениями совести.
— Да сохранит Господь этот несчастный дом! — прошептала она.
В полночь судья Гэр вернулся домой, чрезвычайно веселый, слегка возбужденный винными парами и оживленной беседой. Девять партий, выигранных в карты, также способствовали его хорошему настроению. Он рассказал
Глава VII
Последствия
Минул год. Леди Изабелла Карлайль укрылась во Франции и жила то в одном, то в другом городе. Капитан Левисон постоянно ездил в Париж и там тратил деньги, предаваясь всевозможным увеселениям.
Бедная леди Изабелла! Она пожертвовала всем: мужем, детьми, семейным счастьем; она изменила данной перед Богом клятве и своим священным обязанностям. И ради чего? Ради того, чтобы в пылу страшной ревности отомстить человеку, который был уверен в ее нравственной чистоте. Теперь, когда ей открылась истина, укоры совести напоминали Изабелле о ее непростительном поступке.
Прошел еще год. Фрэнсис Левисон путешествовал, совершенно не думая о леди Изабелле и позабыв о тех клятвах, что он дал ей несколько лет назад. По его настоянию она поселилась в Швейцарии и, всеми покинутая, изнывала в тоске по родине, но капитану Левисону не было до этого дела.
Одним июльским днем леди Изабелла встала очень поздно и, о чем-то задумавшись, села за стол. Через несколько минут в столовую вошел слуга, нанятый для нее капитаном Левисоном, и положил на столик два письма.
Изабелла взяла их и сминуту вертела в руках. Ей удалось разузнать, что мистер Карлайль употреблял все возможные усилия, чтобы добиться развода, и она с минуты на минуту ожидала окончательного решения. Письма были адресованы на имя капитана Левисона. Несчастная женщина все еще надеялась, что Фрэнсис сдержит данное ей обещание и женится на ней, как только хлопоты о разводе увенчаются успехом.
Не о счастье с любимым человеком мечтала теперь леди Изабелла — она давно перестала уважать Фрэнсиса Левисона, — а о том, чтобы загладить свою вину и, став женой другого человека, освободить мистера Карлайля от мысли, что она продолжает носить его имя.
— Пьер сказал мне, что на мое имя есть два письма, — бросил капитан Левисон, входя в столовую и даже не здороваясь с Изабеллой.
— Да, вероятно, от вашего поверенного, я узнала по почерку, — ответила она.
Взяв письма, он отошел к окну и быстро прочел их. Вот что заключало в себе первое:
«Капитан Левисон! Спешу уведомить вас, что процесс окончен и развод утвержден. Имеем честь переслать вам соответствующие документы.
Мосс и Грабб».
Капитан сложил письмо и убрал его в карман жилета.
— Что нового? — спросила леди Изабелла. — Я говорю о разводе.
— Пока ничего не ясно. Время терпит.
Затем он разорвал другой конверт и прочел следующее:
«Капитан Левисон! Едва мы успели отослать на почту последнее письмо к вам, как до нас дошло известие о кончине вашего почтенного деда, сэра Питера Левисона. Известие это было получено сегодня после полудня, и мы спешим поздравить вас с новым титулом и состоянием, которые вы унаследуете. Покорнейше просим сообщить нам ваши распоряжения.
Примите заверения в нашей преданности,
Мосс и Грабб».