Ист-Линн
Шрифт:
Одним серым мартовским утром в том городе, где жила леди Изабелла, остановился какой-то английский путешественник. Побеседовав с хозяином гостиницы, он отправился искать квартиру леди Изабеллы Вэн и спустя некоторое время позвонил в дверь небольшого домика. Изабелла, по обыкновению, сидела у камина с книгой в руках. В комнату неожиданно вошла горничная и доложила миледи, что какой-то англичанинжелает ее видеть.
— Это не сэр Фрэнсис? — спросила леди Изабелла.
— О нет! Он на него нисколько не похож. Высокий, гордый, благородный.
Сердце леди Изабеллы забилось чаще, и щеки покрылись легким румянцем. «Высокий, гордый и благородный!» — повторяла она про себя. К кому могли относиться эти слова, если не к Карлайлю? Странно, что такая мысль могла вдруг прийти ей в голову! Она встала, сделала несколько нетвердых шагов по комнате и хотела спуститься в гостиную.
— Подумайте о том, что вы делаете, миледи! — воскликнула горничная Сюзанна. — Вы же не в силах идти! Сядьте, пожалуйста, я позову этого господина сюда. Это не молоденький щеголь, на вид ему можно дать лет пятьдесят, волосы у него уже седеют.
Слова эти быстро охладили порыв леди Изабеллы; она могла лишь посмеяться над собственным безумием. К ней приехал не кто иной, как лорд Моунт-Сиверн.
— Как вы меня разыскали? — удивилась Изабелла, когда он поднялся к ней.
— Я ездил к сэру Фрэнсису Левисону и узнал, что между вами все кончено. Тогда я счелсвоей обязанностью выяснить, как он вел себя с вами.
— Мы расстались с ним несколько месяцев назад.
— Так, значит, вы не знаете, что он женился?
— Надеюсь, Господь сжалится над его бедной женой! — Вот и все, что сказала Изабелла.
— Он женился на Элис Чаллонер.
— На Элис? — удивилась она. — Мне казалось, что ему гораздо больше нравилась Бланш.
— Говорят, он обманул ее. Покорив сердце девушки, он вдруг сделал предложение ее младшей сестре. Вот и все, что мне известно.
Повисло тягостное молчание.
— Зачем вы отыскали меня? — спросила Изабелла. — Я недостойна этого, я навлекла бесславие на ваше имя.
— Так же как на имя вашего мужа и ваших детей, — прибавил граф строго. — Но как бы то ни было, я счел своим долгом, как ближайший родственник, позаботиться о вас.
— У меня еще есть деньги…
— Его деньги? — резко спросил граф.
— Нет, — ответила Изабелла, гордо выпрямившись. — Я продала свои вещи.
— Какие вещи? Мистер Карлайль сказал мне, что вы ничего не взяли с собой.
— Так вы его видели? — спросила она.
— Еще бы! — проговорил граф с негодованием. — После подобного происшествия, после того как моя родственница нанесла ему такой удар, как я мог не поехать в Ист-Линн и не выразить ему свое сочувствие? Мне хотелось также понять причину вашего поступка. О, Изабелла, как вы могли нанести ему такой ужасный удар? Он так нежно любил вас!..
— Умоляю вас, не напоминайте мне о прошлом, — прошептала несчастная женщина.
— Но мне необходимо знать правду, —
Из глаз Изабеллы полились слезы. Граф замолк, проникнувшись жалостью к бедняжке, но потом снова продолжил:
— Мы могли предположить, что вы увлеклись Фрэнсисом Левисоном, но содержание оставленной вами записки придало делу другой оборот. На что вы намекали, говоря, что муж стал причиной вашего бегства?
— Я думала, что он перестал любить меня и изменил мне с другой.
Граф смотрел на нее и не верил своим ушам.
— Да, — произнес он наконец, — мы с Карлайлем также подумали, что письмо было написано под влиянием ревности. Я попросил его откровенно признаться, не давал ли он вам повода заподозрить его в неверности. Ваш муж как перед Богом открыл мне свое сердце; он поклялся, что не давал вам ни малейшего повода с той самой минуты, как женился на вас… Он даже не думал ни о какой другой женщине, кроме вас.
Несчастная женщина задыхалась от слез.
— Мистер Карлайль сказал мне, — продолжал граф, — что он был чрезвычайно занят в то время, когда у вас жил Фрэнсис Левисон. Кроме своих обычных занятий в конторе, Арчибальд часто отлучался по какому-то тайному делу в одно семейство, жившее по соседству. Затем он сообщил мне, что в тот самый вечер, когда случилась катастрофа, одно очень важное обстоятельство, относившееся к вышеупомянутому делу, заставило его остаться в конторе для тайных переговоров с двумя джентльменами.
— А не сказал ли он вам, что это было за семейство? — спросила леди Изабелла сквозь слезы.
— Сказал. Я, однако, забыл… Гэт, кажется, или что-то в этом роде.
— А не Гэр?
— Именно. В тот роковой вечер Арчибальд должен был ехать с вами к знакомым, но он не поехал, потому что его задержали…
— О да! — перебила его Изабелла, и горькая усмешка промелькнула на ее губах. — Его задержали, я это знаю. Он прогуливался в саду с мисс Гэр. Я сама видела это, проезжая вечером мимо их дома.
— Теперь я понимаю! — воскликнул лорд Моунт-Сиверн с упреком. — И вы вздумали ревновать! Послушайте, в то время как вы так несправедливо подозревали мужа, он и мисс Гэр вовсе не наслаждались обществом друг друга, не любовь заставляла биться их сердца, а страх: они ждали судью Гэра… А там, в этом доме, в первый раз после семилетней разлуки несчастный сын встретился с бедной матерью. Знаете ли вы, что молодого Ричарда Гэра приговорили к казни? Отец проклял его и был готов выдать его без сожаления. Несчастный юноша пришел издалека, чтобы провести некоторое время с матерью и сестрой. Надеюсь, что теперь вы все поняли. Эту семейную тайну скрывали от старого судьи; мистер Карлайль и мисс Гэр должны были задержать его в саду… Ваш муж сам рассказал мне все это по секрету.