Истен
Шрифт:
Знал ли он, как важен был для нее?
На последнем фото ее лицо. Голову чуть склонила набок, рыжие волосы распущены. Улыбка выглядит натянутой. Кажется, она больше любила оставаться за кадром, а смотреть в камеру было некомфортно. Юная, красивая, еще не познавшая горя, лишений и ненависти.
Я понял, почему Том до сих пор не забыл ее. Много ли таких людей сейчас? Кто излучает столько света и тепла? Чей облик так наивен по отношению к жестокому миру и видит только прекрасное?
Если бы я встретил такого человека, целью всей моей жизни стало бы только его благополучие и
– Нет, мой друг. Не нужно, – мягко сказал Том. – Можно я оставлю это фото себе?
Том безразлично просматривал каждое фото, но увидев Мию замер. Он пару минут смотрел на нее, а я боялся пошевелиться. Видел, как Том с усилием сглотнул, как задергались желваки на лице. Я ожидал, что он все же захочет ее найти, но ошибся.
Я кивнул, и он убрал фото Мии в карман брюк. Не понимаю. Как можно столько лет беречь в памяти образ любимой девушки и отказаться от возможности найти ее?
– Не смотри так на меня, друг, – Том глядит на меня пристально, с укором. – Все не так просто.
– Но ты ведь хочешь узнать, где она? И, возможно, даже…
– Если она умерла иначе? Узнать худшее? Нет. Не хочу. А если и жива. То какой мне от этого толк?
– Вы можете встретиться.
Том засмеялся и покачал головой. Затем глянул на меня, словно я ребенок, что не понимаю простых вещей. На самом деле, мне действительно страшно представить, что значит смириться со своей участью.
– Если ты поделишься информацией, отец обещал милосердие.
– Друг. Забудь про это. Я и не прочь рассказать, что знаю, но только пользы твоему отцу это не принесет. Если так надо, можешь сказать, что мы специально создаем лагеря в лесах и оставляем следы, чтобы казалось, что мы кочуем. Мы живем в подземном бункере, огромном комплексе. Это бывшие владения Республики…
– Хорошо, хорошо, – я сел напротив, готовый, что Том расскажет больше. – Это много может дать.
Том опять засмеялся. Может, и хорошо, что мне удается его развеселить. Зря Том так недооценивает эту информацию.
– Зачем тогда вообще все мне рассказал, – негромко произнес я.
– Из-за сестры. Знаешь, самая красивая ее улыбка, когда она говорила о тебе. Я решил, что сын Кано, должно быть, хороший человек. Не такой, как отец.
– Все считают его монстром. Не понимаю! – воскликнул я и встал на ноги.
Все! Все, кроме меня! Сколько раз я мысленно защищал отца! Разве не было у меня искушения хоть раз прислушаться? Ладно, я привык, что Кристина постоянно выкидывала замечания в его адрес. Но совершенно посторонние люди?
– Человека, которого ты любишь и который так всегда добр с тобой, обвиняют во лжи всяческом зле! – кричал я на Тома.
Голова раскалывается.
Я устал.
От всего этого.
– Я и не хочу сказать, что ты ошибаешься, – мягко заговорил Том. – Просто никто из нас, не знает всей правды. Я считаю Кано врагом, а ты нет. Кано считает меня врагом, но ты за такового меня не принимаешь. Ведь, так?
Я кивнул, глядя мимо Тома. Он продолжил:
– Кристина на стороне тех, кто хочет свергнуть его правление, но сестра тебе не враг. Видишь, Кайл. Возможно, все заблуждаются. Может враг внутри каждого из нас?
Я посмотрел на свое
Ни к сестре. Ни к повстанцам.
Да, я никогда даже не пытался выслушать их сторону.
– Не нужно спасать меня, Кайл, – голос Тома прервал размышления. – Лучшее что ты можешь сделать это побыть другом в последние дни моей жизни.
Я одернул себя, чтобы не возразить и не всплеснуть руками. Ладно. Если ему так легче, пусть думает так. Том заслуживает уважения.
– Я… ни с кем не дружил, – я пожал плечами. – Только с сестрой.
– Не считается.
У меня вырвался смешок. Я вдруг представил Тома, как он все эти года учился со мной. Как мы разодетые в смокинг смеемся на светском приеме над каким-нибудь перебравшим лордом и флиртующим с дамой. Я мог легко, увидеть его в коридорах дворцах. Вот он подбадривает меня перед выступлениями. Округляет глаза, видя какие взгляды бросает на меня Гвэн. Заходит без стука в комнату и без предупреждения бросает мяч.
Я улыбнулся. Выходит, не зря Том с самого начала называл меня другом. Он быстрее меня разглядел, что такое возможно. Я сел напротив и попросил рассказать о Кристине.
Время шло незаметно. Мы просто делились историями и смеялись.
Я давно не был собой. Настоящим.
Глава 17 Кристина
Держишь образ героя, а внутри ты просто слаба.
Почему правда так болезненно воспринимается от других? Может быть, потому, что рушится последняя надежда, что ты можешь хоть что-то контролировать?
Ты просто слаба.
В этом я боялась признаться себе. Есть толк от того, чтобы признавать слабости. Ты можешь исправиться, сделать что-то с этим. Только я не могу. Мой путь длиною в пять лет это отрицание.
Когда я была младше, то и дело убегала в бедные районы. Собирала во дворце все что могу и отдавала вещи и еду маленьким детишкам. Сиротам. Я лезла в драку, когда обижали беззащитных. Я ночью плакала, вспоминая их изнуренные болью глаза и голодом тела. Это были года, когда Истен еще до конца не оправился. И мне часто снилось, что Кайл – один из тех детей.
Когда мои вылазки обнаружили, Кано на весь день запер меня в подвале. Я задыхалась от сырости и затхлого воздуха. У меня онемели пальцы, и стучали зубы. Наверное, это единственный раз, когда они сильно поругались с мамой. Если бы не она, кто знает сколько бы он меня там держал. И я бы точно не выжила. Чуть не умерла. И это было не самым ужасным.
Прежде я никогда не смотрела телевизор. Но в палате соседка любила включать его глубокой ночью. Я прежде не догадывалась о масштабах жестокого мира, в котором живу. В несчетном количестве уголков земли творятся страшные вещи. Я просила медсестер переселить меня, но, видимо, отец приказал, обеспечить мне удручающие условия. Никто меня не слушал. Меня пугала реальность. Тогда возникли приступы агрессии. Я разбила монитор, меня ударила одна из медсестер.