Истерия, или верните мне моё тело!
Шрифт:
– Это как? – спросила Элис.
– Как? – продолжал Эмметт. – Сейчас нажрёмся в жопу и поедем кататься!
– МакКартни, ты псих, – усмехнулась Белла.
– Поверь, всё будет за-ши-бись. Ты думаешь, я смогу причинить вред своей серебристой куколке? Ни-за-что! – заверил её Эмметт.
– Давайте выпьем за страхи, чтоб пошли они все нахер! – провозгласил Джаспер, подняв вверх бутылку виски.
–
– Так! – взревел Эмметт. – Признавайтесь все, у кого ещё какие страхи, сейчас мы их всех…
– А Элис боится кладбища! – воскликнул Эдвард, словно ябедничая.
– Серьёзно?! – удивился Эмметт, уставившись на Элис.
– Ну-у, немного, – призналась девушка.
– Значит, так! – Эмметт поставил бутылку на скамейку. – Сейчас сворачиваем весь наш кабачок и валим на кладбище!
– Ты чё, больной?! – вскрикнула Элис. Но Эмметт, не обращая на неё внимания, продолжил:
– Со страхом Беллы мы потом поборемся, а сейчас едем бороться со страхом Элис!
– Вот на кладбище мы еще бедлам не устраивали, – неуверенно промолвила Розали.
– Что, страшно? – с издевкой спросил Эдвард.
– А я не боюсь кладбища, – пожала плечами Белла.
– Правильно, – подхватил Джаспер, – бояться нужно живых, а не мертвых.
– Хорош трепать! – не выдержал Эмметт. – Погнали!
Все дружно собрали свой «стол», погрузили в машину, уселись сами и помчались к городскому кладбищу, которое находилось при выезде из города, в Форкском лесу.
Оставив машину возле леса, компания выгребла свою еду и выпивку и отправилась вглубь кладбища. В небе светила яркая луна, которая освещала путь. Было полнолуние. Впереди шли Эдвард и Джаспер, шутя и прикалываясь, за ними – Элис с Беллой, держать под руки, они шли молча, замыкали шествие Розали и Эмметт.
– Как насчет секса на могилке? – весело спросил Эмметт, обняв блондинку за плечи.
– Иди в жопу! – усмехнулась девушка.
– Так чё, – обернулся Джаспер, – выбираем могилку посвежее, или как?
– Не надо посвежее, – промолвила Белла.
Все остановились. На одной из могил Эдвард прочитал:
– Люк Варнер, 1903 года рождения, скончался в 1968. Пойдёт?
– Пойдёт! – воскликнул Эмметт. – Сорок лет прошло, этот точно не вылезет.
И все свои запасы еды друзья разложили на могиле покойного Люка Варнера.
–
– Пока Элис не перестанет бояться и не спляшет нам стриптиз на могиле, – ухмыльнулся МакКартни.
– Придурок, – огрызнулась Элис, – я и так уже не боюсь, а стриптиз танцевать не буду.
Все взяли в руки бутылки с виски.
– Я! Давайте я скажу тост! – воскликнула Розали.
– Ну, давай, – поддержал её Эдвард.
– У нас есть пустая хата на месяц, так давайте выпьем, чтобы это был самый охрененный месяц в нашей жизни! Самый охрененный май! – сказала блондинка.
– Чтоб не один, чтоб у нас ещё дофига было таких месяцев! – добавил Эмметт. Все чокнулись и выпили, после чего начали закусывать и закуривать.
– Кстати, – засмеялся Эдвард, – когда будем уходить, надо будет посчитаться, чтоб никто лишний не прибавился.
Все засмеялись.
– А прикиньте, – смеялся Джаспер, – пришли вшестером, а уйдем всемером.
– Не-ет, – закачал головой Эмметт, – не всемером, а вдвенадцатером – по жмурику на рыло.
Друзья засмеялись ещё больше.
Так они ещё какое-то время пили, курили, веселились и шумели. Вдруг Элис резко перестала смеяться, уставившись в одну точку. Все замолчали и взглянули туда же, куда смотрела девушка. В трёх метрах от них стояла старенькая, сгорбленная, морщинистая старушка, опираясь на палку.
– Грех, грех, очень большой грех, – бормотала она, глядя на компанию, от чего девчонкам стало не по себе.
– Тебе чего, старушка? – спросил Джаспер.
– Грех! Души мертвых беспокоите! Большой грех! – крикнула старуха.
– Да нет, мы к ним в гости зашли, – усмехнулся Эмметт. – А ты не стой там, или иди, куда шла, или давай к нам, мы и тебе плеснём в стаканчик!
– Дурак, – шикнула на него Элис.
– Вы свои души берегите! – ещё раз крикнула старуха, и, развернувшись, побрела прочь, бормоча:
– Грех, грех… берегите свои души…
– Вот и всё! – Эмметт пытался поднять поникшее настроение друзей. – Ушла старушка! Гуляем дальше!
– Да чего-то уже не хочется, – пробормотала Элис.
– Может, пошли уже отсюда? – предложила Розали.
– Да ладно вам, допьём и потом пойдём, – сказал Эдвард. И друзья продолжили пить, только уже не так весело, как раньше.