Истерия, или верните мне моё тело!
Шрифт:
– Что началось? – опешил директор от такой наглости.
– Месячные! – бросила Розали и выскочила из кабинета.
Директор только открыл рот и развел руками: «Что за... Ну, что тут скажешь?!»
Друзья сразу бросились к (Эмметту) с вопросами:
– Ну что?
– Ну как?
– Полный пиздец! –
Никто ничего не понял, кроме самой (Розали). Все удивленно смотрели на то, как (Эмметт) куда-то утащил (Розали).
– Ты уверен? – на ходу спросила (Розали).
– Уверен-уверен, – бормотал (Эмметт), – бля-я, такое чувство, будто обоссался.
– Да не преувеличивай.
Они подошли к женскому туалету.
– Открывай сумку, – велела (Розали). (Эмметт) открыл, (Розали) принялась в ней рыться.
– Твою мать! – воскликнул (она), доставая стаканчик йогурта. – Эмметт, ты вторую неделю таскаешь йогурт в сумке.
– Знаешь, если б я еще рылся в твоей сумке, в которой черт ногу сломит, я б уже умом тронулся. Блин, знал бы, что там йогурт, сожрал бы.
– Я и не сомневаюсь, – (Розали) забрала йогурт. – Слава Богу, что не знал, не хватало еще отравить мой организм.
– Вот, то, что надо, – (Розали) достала пачку тампонов.
(Эмметт), скривившись, взял их брезгливо и спросил:
– И куда их?
– Туда, Эмметт, туда, давай, иди уже! – (Розали) подтолкнула свое тело к туалету.
(Эмметт), тяжело вздохнув, вошел внутрь. (Розали) осталась ждать под дверью. Через десять минут (она) начала нервничать: «Ну что он там копается? Сколько можно?»
Из туалета выглянул злой (Эмметт).
– Иди сюда, – прошипел (он) (Розали), – если ты мне не поможешь разобраться с этой штуковиной, я утоплюсь в унитазе!
– Как ты хочешь, чтобы я тебе помогла? – возмутилась (девушка).
– Ты че стесняешься своему собственному телу вставить тампон?
– О Господи, горе ты МакКартновское! – (Розали), закатив глаза, быстро забежала в туалет к (Эмметту).
– Давай, открывай, – сказал (Эмметт), собираясь снимать штаны.
– Да не здесь, иди в кабинку, – шикнула (Розали) и, затолкав (Эмметта) в кабинку, зашла вместе с (ним) и закрылась на задвижку.
В туалет зашли Анжела и Джессика.
– Ну, давай, – услышали они из кабинки голос
Девушки удивленно переглянулись, Джессика приложила палец к губам, делая знак «молчать», и они притихли.
– А это больно? – настороженный голос Розали.
– Да не больно, просто неприятно, ниче, потерпишь, все девчонки терпят, и никто пока не умер, – Эдвард.
– Пиздец, – расстроено Розали.
– Готова? – Эдвард.
– Засовывай, – Розали.
– Трусы держи! – Эдвард раздраженно.
– Да держу! – сердито Розали. – Давай уже!
– Расслабься, – Эдвард.
– Ай! Ай! Быть телкой просто наказание! – простонала Розали.
– Ну как? – Эдвард.
– Как-как, хреново! – Розали.
Потом вдруг Джессика и Анжела услышали смех Розали.
– Ой, не могу, снять бы нас сейчас на камеру! – смеялась она.
– Одевайся, давай, – буркнул Эдвард.
Джессика и Анжела тихонько подошли к умывальникам, как будто, они собрались мыть руки. Дверь кабинки распахнулась, и на них уставился изумленный Эдвард, не ожидавший их тут увидеть.
Из-за его спины выглянула Розали.
– Та-ак, – Розали, отодвинув Эдварда, вышла из кабинки. – Подслушиваем, кошелки драные?
– Нужны вы нам больно, чтобы мы подслушивали, – огрызнулась Джессика.
– А что, - ухмыльнулась Розали, – я не могу разве своему приятелю приятно сделать?
– Что ты несешь? – возмутился Эдвард, дав Розали коленом пинок под зад и толкая ее к выходу.
– Неблагодарная скотина, – прикалывалась Розали, идя к двери.
Эдвард резко обернулся к девчонкам и произнес:
– Ничего не было! И не смейте никому трепать!
– Да вы вообще нам не интересны, чтоб мы еще о вас говорили, – отрезала Джессика. Эдвард покинул туалет.
На следующий день друзья, собравшись на парковке, вместе зашли в школу. На доске позора в самом центре висела огромная фотография Розали, справа от нее – фото Эдварда, слева фото Элис и Беллы.
– Н-да, – засмеялся (Эдвард), - Эмметта в какое тело не помести, все равно он главная звезда нашей черной доски.
Фотография же Эмметта МакКартни на доске отсутствовала. Последние две недели, он вообще ведет себя почти, как ангел.