Истерзанные

Darr Vader

– Не надолго. Если моя пухлая леди–жена продолжит быть столь же усердной на супружеском ложе, в Дердфорде Болтонов разведется, может, даже больше, чем Фреев. Твоя мачеха охотно исполняется свой долг.

Блеклая тень улыбки застыла на одутловатом лице Рамси. Улыбайся, батюшка, язви, сколько влезет. Не сомневайся, я позабочусь и о своих младших братьях, и об этой жирной корове, которую мне приходится называть матушкой. Думаешь, я позволю твоим щенкам отобрать то, что принадлежит мне по праву?! Если бы вы сами думали, лорд Русе, в какую щель совать свой бледный хрен, ваш драгоценный законный сыночек был бы жив.

Мысль о Домерике – словно едкий уксус на рану, жжет и разъедает, словно гашеная известь. Рамси хорошо помнил тот день,

когда брат приехал к нему на мельницу. Мать бросилась навстречу всаднику, так согнулась в поклоне, что радикулит прострелил ей спину, и первому Вонючке пришлось помогать ей подняться. Рамси в тот день пришлось крутить жернова, на ладонях вскочили волдыри, кожа рук горела. Он вышел к господскому сынку потный и грязный, сальные волосы падали ему на лицо. Домерик Болтон сидел на великолепном гнедом жеребце в плаще, отороченном лисьим мехом, застегнутой у горла брошью в виде распятого человека из черного серебра. Он улыбался сводному брату… который страстно желал повалить этого напыщенного лордика на землю и быть до тех пор, пока его лицо не превратится в кровавое месиво из костей и плоти. Но не посмел. Тогда бы не сносить ему головы, если в своей исступленной ярости он дотронулся бы до Домерика. Приходилось улыбаться, делать вид, как рад несчастный бастард нежиться под лучами внимания будущего лорда. Дура–мать все кудахтала, мол, подружатся братья, и Рамси заберут в замок, где, глядишь, получит должность. Как-то юноша не вытерпел и сорвался. Схватив ремень, он принялся охаживать им рыдающую женщину со всей злостью, которую испытывал к отцу и брату.

– Не нужна мне эта сраная должность! – вопил он, хлеща мельничиху по спине. Она протяжно выла, свернувшись клубочком на полу, - мне нужен Дредфорд! Не желаю до конца жизни ходить в слугах!

– Но ты бастард, - осмелилась проскулить тогда мать. Булькающий крик захлебнулся, когда кулак Рамси с размаху ударил ее по лицу. Юноша убил бы ее, если бы Вонючка не оттащил его от обмякшей на полу женщины.

– Сейчас меня больше волнует, откуда у моей невестки оружие, - Русе задумчиво потер подбородок, - возможно, Грейджой…

– Нет, - отрезал Рамси, - Вонючка мой. Он бы не посмел.

– Конечно. Это стоило бы ему еще пары–другой пальцев. А ты мог лишиться жизни. Но, признаться, некоторых это бы обрадовало. Например, леди Дастин.

Еще одна сука. Тетка безвременно почившего Домерика, все нос от Рамси воротит, кривится, будто дерьма нажралась. Он освободил Винтерфелл, дом их драгоценных Старков, от железнорожденных, а все только и знают, что плюют в его сторону. Бастард же.

– Оставляю тебя одного, - Русе неспешно направился к двери. Шаги его были такими же ленивыми и тихими, как и речи.
– Надеюсь, ты обдумаешь свое поведение и сделаешь правильные выводы. Ты должен завоевать любовь…

– И на что она мне? Задницу подтирать? – вяло огрызнулся юноша. Лорд Болтон не удостоил сына и взглядом.

– …и уважение. А насилуя леди Арью, этого вряд ли можно добиться.

– Она моя жена. Я могу и буду делать с ней все, что захочу.

– Ты уже сделал с ней то, что пожелал, прошлой ночью. Доволен? Теперь сплетни гуляют по всему Винтерфеллу, и всякий, кто их слышал, знает, что лорд Рамси не в силах справиться с собственной женой.

– Я вырежу им языки и прибью к стене. Посмотрим, как они тогда поболтают.

Тяжелая дубовая дверь закрылась, оставив бастарда в одиночестве. Щека пульсировала жаром, утомленный гневом и болью, юноша откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Язык сам тянулся к ране, ощупывая ее края и стежки, стягивающие кожу. Заживет, но шрам точно останется. Вот такое напоминание о первой брачной ночи - рубцы на теле девчонки Старк исчезнут со временем, а на лице Рамси навечно осталось клеймо ее ненависти и презрения.

***

Домерик держал под уздцы великолепного вороного коня, который нетерпеливо бил копытом землю. Мать на сей раз не вышла из дома поприветствовать сына лорда – Рамси

выбил пару зубов старой дуре, и десна у нее воспалилась, щека раздулась размером с тыкву. Она лежала, укрытая овечьими шкурами и чуть слышно охала. Хорошо, что она не поднялась, а то, пожалуй, милордик мог возмутиться таким гнусным отношением к его почтенной матери.

– Ты умеешь ездить верхом? – улыбнулся Домерик сводному брату. Сегодня он был в бархатном жилете с серебряными застежками и штанах из оленьей кожи. На поясе висел одноручный меч с рукоятью из кости. Рамси, облаченный в шерстяные бриджи и простой стеганый кафтан, в очередной раз ощутил всю глубину пропасти, разделяющую законного отпрыска лорда Дредфорда и его бастарда.

– Конечно, - парень вздернул подбородок, но рядом с будущим лордом жест показался скорее ребяческим, чем высокомерным. Эвон каких лошадей Болтон своему сынку отдал, не то что Гром, старая, давно охромевшая кляча, что сейчас стоит в конюшне.
– Хороший конь, - Рамси небрежно погладил жеребца по крутой шее. Скакун недовольно заржал, дернул головой, пытаясь впиться крупными желтыми зубами в руку юноши. Сноу поспешно отскочил в сторону, и конь поднялся на дыбы, заходясь возмущенным криком. Домерик, смеясь, потянул за поводья, усмиряя жеребца.

– Тише, Вхагар, тише, - он успокаивающе похлопал животное по боку. Бледно-серые глаза, цвета угрюмого осеннего неба, искрились весельем, - это тетя Барбри придумала назвать его в честь дракона Висеньи. Говорит, такой же горячий и дикий, - Вхагар замотал головой, раздувая ноздри, будто соглашаясь с хозяином. Болтон кивнул в сторону второго коня, которого держал под уздцы Вонючка. Тот был черен, что сама ночь, но на ногах словно белые чулки. Он объедал венок из ромашек, венчающий голову Вонючки, а когда слуга попытался увернуться, жеребец ударил копытом об землю и ринулся на Хеке, толкнул его грудью. Вонючка, жалобно пикнув, распростерся на земле, - а это его брат, Мираксес.

– Видишь, Вонючка, - осклабился Рамси, - даже звери твоего смрада не выносят. И какого же мне выпала честь оседлать?

– Какого хочешь, - щедро улыбнулся Домерик, подмигивая. Конечно, чего ж не быть таким великодушным, когда уродился сыном лорда и кичишься этим перед своим братом-ублюдком. Улыбка Домерика была столь открытой и доверчивой, что Рамси невольно поморщился, ощутив внезапный прилив раздражения и какого-то чувства, подозрительно похожего на грусть. Приятно иметь брата… если только его не хватает для полноты жизни. Ему, Рамси Сноу, предстоит работать на мельницах, довольствуясь сухарями да солониной и потасканными шлюхами, а Домерик Болтон будет жить в замке и спать с лордской дочкой. Пить будет вино, пока сводный брат давится скисшим элем. И матушка его уже почила, не изводит больше своим нытьем. Рамси оттолкнул Вонючку, бросившемуся ему на помощь, и немного неуклюже взобрался в седло. Вхагар красивее, спору нет, но Мираксес поспокойнее. А парень не хотел свернуть себе шею, свалившись под копыта этой норовистой зверюге. Уголки губ Рамси приподнялись в гнусной усмешке. Жеребец-то дикий, спору нет, мало ли, что случиться может. Конь может, допустим, сбросить всадника… Сноу скорчил плаксивую мину, пытаясь выразить непереносимую скорбь. От столь неприкрытой фальши заныли мышцы лица.

– Оставайся дома да приглядывай за моей матерью, - рявкнул Рамси, грозно сверкнув глазами. Вонючка кивнул и поспешил в дом. Он хорошо знает, что нельзя допустить, что бы мельничиха пожаловалась лорду Русе или показала свою опухшую рожу Домерику. Он видит в сводном брате такого же наивного идиота, как и он сам. Не стоит его разочаровывать.

– Давай наперегонки? – юноша пришпорил Вхагара, и жеребец резко сорвался с места. Будто стрела он летел вперед, и пыль летела из-под его копыт. Юноша нагнулся, к самой шее коня, будто слился с ним в единое целое. Рамси строптиво передернул плечами, ударил пятками в бока Мераксеса, но конь упрямо замотал головой и попятился. Сноу грубо дернул за поводья.