Истина где-то рядом
Шрифт:
Он приподнял голову, рация лежала в сантиметрах десяти от вытянутой руки. Рядом с костром уже стоял не только мальчишка, но и мужик с Калашниковым на перевес. Справа от него еще трое.
– -Нас окружили!--крикнула рация.
– -Мортель...Мортель...
Какая-то злость, страшная, непреодолимая, всепожирающая, злость проснулась в Вячеславе и затуманила все. Он резко встал. С жутким свистом пролетело что-то сверху, грохнуло, совсем не далеко, забросало сырой, глиняной землей... Славка нажал на курок, не отрывая от него пальца. Он слышал лишь собственный не человечий крик, срывающийся и уже почти хрипящий... Упал на землю, раскинув тонкие руки мальчишка восьми лет принявший в себя шесть пуль, крикнул
? Я никогда не видел глаз своей жертвы. Они просто не знали что я в них целюсь, они не смотрели на меня и даже не подозревали,...--проносилось в его голове,--а тут как на дуэли. Он стоит метрах в десяти от меня, смотрит черными дырками глаз. Тихий, спокойный, не тени испуга...Победитель.?--Славка зачем-то кинул автомат в сторону и медленно пошел вперед...
Было шумно. И вдруг все стихло. Оглушающая тишина. Медленно, без звука подбежал Виктор, открылся его перекошенный рот. Он что-то кричал, плакал, хлопал руками по груди Вячеслава, потом все-таки разорвал рубашку, на том месте где рана и вдруг обмяк, тоже упал, обнаружив за собой, какого-то толстого мужика в темной куртке. Мужик застреливший его, подошел к Славке, потрогал за шею, довольно улыбнулся, отошел на два шага и тоже рухнул как в дурном боевике, на его месте медленно появился Даниил, держа в единственной руке автомат...Застыл. Застыл в явно не удобной позе с правой немного согнутой ногой и левой тоже согнутой, но поднятой над землей в сантиметрах пяти. С ботинка капала грязь и две капельки зависли в пространстве не долетев до низу. Вячеславу стало вдруг легко и он сел оперевшись на землю...
***
– -Пятнадцать против тридцати...Моего брата контузило, а я ...а меня даже не тронуло, вот руку только...--И Даниил исчез. Стало темно,
ГЛАВА 3
?Матери ничего не сказали. Никому ничего не сказали. Просто тихо похоронили, выпили водки в кругу пяти человек, помолчали и разошлись. Позвонила Виктория, сказала, что сочувствует. А я целую ночь смотрел в небо.?
***
Шла зима. Мокрый снег лип к дорогам, неровными, серыми горками. Кутаясь в черное полу-пальто Николай повернул к больнице. Сломалась машина и толкотня в метро плохо сказалась на недоспавшем организме. Он открыл входную дверь, сунул в лицо охраннику пропуск и быстро поднявшись на второй этаж зашел в ординаторскую.
– -Здравствуйте, Николай Семенович,--улыбнулась Катерина, новый терапевт отделения.
– -Здравствуйте, Катя. Как дежурство?
– -Нормально. Только одно поступление.--Она отхлебнула из чашки, которую держала в руках.--Мужчина семидесяти лет с неоперабельной опухолью в области ствола головного мозга с вытекающими от сюда последствиями. Да, и заходила какая-то Мария Петрова, передала вам конфеты и открытку, я на шкафчик положила.
– -Спасибо Катя.--Он одел халат и вышел в коридор.
***
На третей кровати справа лежал глядя в потолок, лысый старик. Его лицо было бледно--серым. От постоянного страдания, на лбу появились три глубокие, вертикальные морщинки.
– -Здравствуйте. Меня зовут Николай.
– -Он сел на стул рядом с кроватью.
– -Петр Андреевич Ярвет. ......
*** ****** *****
Закат. Берег моря...
– -Он рассказал мне свою историю. Мрачную. Полную запредельной боли, жалости к самому себе. Знаешь иногда так бывает, когда рассказывают о боли и эта боль поражает тебя. Вот и у меня было так же. Я вдруг почувствовал все, от бессилия подняться, до покалывания в кончиках пальцев. И я решил, я долго это решал, обдумывал, взвешивал и
– -Я по тебе тоже. Знал что сюда придешь.
Сидели на серой, мелкой гальке, по которой так противно ходить босиком...было когда-то. Смотрели на застывшие облака, наполовину прикрывавшие солнце.
– -Ты знаешь Николай, ты был прав тогда человека нельзя заставить поменять, что-либо. Он должен это сделать сам.
– -Мы оба что-то нарушили, поменяли, то что нельзя менять хотя и добровольно.
– -Я впервые тогда убил маленького ребенка, не за что, просто из злости, он ведь был скорее всего заложником, невинным мальчишкой, а я...
– -Я тоже ... Я тоже совершил зло...
– -Нет, ты совершил добро, на которое способен не каждый. Просто это добро кроме как старику никому не было нужно, а человечество такого добра не прощает, не понимает.
– -Волки среди волков.--Улыбнулся Николай,--волки не умеют думать, а мы задумались, проявили свойство ненужное и даже позорное, вот нас и выпихнули...Ты злое добро, а я доброе зло, а так не бывает...
– -М-да! Но сейчас это уже все равно кем мы были, да и кем стали тоже...ВСЕ ЭТО НЕВАЖНО--он махнул невесомой прозрачно-белой рукой,--ЗДЕСЬ ДОБРО ЕСТЬ ЗЛО, А ЗЛО есть ДОБРО, здесь ВСЕ НАСТОЛЬКО УРАВНОВЕШЕННО, что становится страшно.
Они замолчали, смотря на застывшие волны, застывшие брызги, на застывшую птицу в полете, навсегда прилепившийся к горизонту корабль. Нет людей и это всё навсегда. Навсегда застывшее время в двадцать один час пятнадцать минут. Навсегда...
Николай повернулся к Вячеславу.
– -Ну ты, брат, даешь! Умеешь писать хэппи-энды, ничего не скажешь.
– -Не нравиться?
– -Нет, почему же...только это...как бы лучше сказать...как выстрел из помпового ружья, слишком громко и неотвратимо...--он положил листики на покрывало и встал.
– -Значит плохо,--вздохнул Славка.
– -Нужно было хотя бы одного в живых оставить...
– -Не получается, я писал...не получается,--он повернулся к нему спиной, что-то ища в сумке. Достал светло--зеленую папочку и протянул брату,-- читай.
ГЛАВА 4
...Стало почему-то жутко, Николай торопливо задвинул штору и встал.
Мать плакала, отец пожимал руку и хлопал по спине, бабушка висела на шее, а я одел куртку и пошел его провожать.
– -Ты понимаешь хоть что делаешь?
– -Да.--Коротко ответил Славка, не глядя на брата.
– -Ты это из-за Виктора?
– -Нет, не из-за него.
– -А из-за кого же тогда?
– -Понимаешь...каждый человек когда небудь что-то для себя решает.--Тихо ответил он.
– -Ты можешь понять, что я не могу тебя отпустить!--он остановил его и повернул к себе.
– -Это моя жизнь, Коля! Тогда на берегу ты попросил меня не вмешиваться в твою...
– -О матери подумай!--перебил его Николай.
– -Понимаешь, Коля, я был таким как ты...у тебя хорошая жизнь, у тебя есть дети, у тебя есть любовница которая в тебе души не чает и даже бывшая жена до сих пор тебя любит, хотя не понимаю за что. У тебя есть работа, дом, долг, цель...А у меня ничего этого нет, да и не в этом проблема...Мне это все не нужно. Такие люди как я не нужны обществу. Понимаешь?