Истина в вине

Андреева Наталья Вячеславовна

Он представил себе, как тот вошел ночью в спальню Бейлис. Просто хотел поговорить. Образумить ее. Сбавь, мол, обороты, никогда я на тебе не женюсь. Красавица не его ждала, потягивая ликер и покуривая сигареты с ментолом, но так и не дождалась, задремала. Таранов вошел и увидел заманчивую картину: спящая Бейлис, за окном глубокая ночь, в комнате никого, в коридоре тоже тихо. Взял подушку, положил блондинке на голову, придавил и держал так, пока она не затихла. Шансов у Бейлис не было.

Неужели же все-таки Таранов? «Тебе ревность мешает, Миша», — усмехнулся он. То, с какой легкостью Ника променяла его на красавца миллионера, задело. А ведь права Елизавет Петровна! Не случайно рыжая девица оказалась

здесь в тот вечер, когда в замок на закрытую вечеринку съехались господа коллекционеры. Могла бы и в другое время навестить папу с мамой. Ой, что-то здесь не то!

А времени у него мало. До завтрашнего вечера. Что будет, если он не выполнит поручение хозяина замка? Об этом лучше не думать. Надо идти к гостям. И он вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

…Гостей он нашел в кабинете. Вообще-то странно: почему кабинет хозяина находится на втором этаже, там же, где и спальни для гостей? Ведь в доме полно места. А меж тем весь третий этаж пуст. Воронов хочет держать ситуацию под контролем, а руку на пульсе событий, вот он и расположился на втором этаже. Ощущение такое, что помещение было переделано в рабочий кабинет на скорую руку, но вовсе не для того предназначалось. Изначально это была одна из спален. Здесь, в кабинете, стоит удобный диван, обтянутый черной кожей, и несколько таких же удобных, глубоких кресел. Спальня хозяина замка на третьем этаже, но он туда, похоже, и не заглядывает. Стелют ему на диване, засиживается он за работой над документами допоздна. Компьютера на рабочем столе нет, видимо, Воронов пользуется ноутбуком. Или компьютер находится в другом месте? Все это странно.

Картина, которую он увидел, была следующей: Таранов поил Нику шампанским, Сивко о чем-то секретничал с Елизавет Петровной в самом дальнем и темном углу. Самого хозяина в кабинете не было. Зато Зигмунд крутился тут же, не отрывая взгляда от парочки, и все больше мрачнел. Ника теперь была в коротком зеленом платье, в туфельках на высоких каблучках, рыжие кудри рассыпаны по плечам. Она пила шампанское и громко призывно смеялась.

— Вообще-то меня зовут Доминикой, — нараспев сказала Ника, когда он вошел.

— Какое красивое имя! А главное, редкое! — рассмеялся и Таранов.

— От французского слова «домен», что означает имение, территория, — мрачно пояснил Зигмунд. — Так называются небольшие винодельческие хозяйства в Бургундии.

— Слушай, тебе еще повезло! — тут же прокомментировал красавец миллионер. — Мама с папой могли назвать тебя Мадерой. Или Малагой. Или в честь какого-нибудь замка во Франции с труднопроизносимым названием.

— Ха-ха!

— Трудно жить, когда родители фанатики, да?

— Ха-ха!

— Бедняжка! У тебя было суровое воспитание… Трудное детство, недостаток витаминов, деревянные игрушки?

— Ха-ха! Смешно!

— Доминика Зигмундовна! Бедняжка!

«Зачем он злит Зигмунда? Или для Таранова прислуга — не люди? Типичная ошибка снобов. У всех есть душа. И у лакеев, и у личного шофера, и у секьюрйти. С этим надо осторожнее. Но нет на свете больших снобов, чем русские богачи, — всерьез разозлился он. Променяла! Права Елизавет Петровна, стоило только Таранову пальчиком ее поманить! И невольно стал себя накручивать, глядя на воркующую парочку: — Все дело в его деньгах. И только в деньгах. Они никого не замечают, эти богачи, вечно надутые, как индюки, единственный знак внимания с их стороны — чаевые. Поэтому самые большие чаевые оставляют именно русские. Они по-другому не умеют. Доброе слово — это уже обязательство. Раз уж сказал — надо общаться. А общаться мы не умеем. Зато умеем надуваться спесью и делать каменное лицо. Любимая фраза: "Да ты знаешь, кто я такой?!!" Конечно! Проще сделать щедрый разовый взнос. Денежный. Молча.

За это русских и не любят. Но деньги-то берут! А как не брать? Проклятая вещь деньги, чем больше берешь, тем больше унижаешься. И улетучиваются из твоей жизни покой и счастье, а рано или поздно наступает предел, следующий вслед за этим поступок непредсказуем. А Зигмунд обиделся. И крепко обиделся! Таранов, мне за тебя неспокойно…»

— Как тебе шампанское, Ника? — спросил тот, подливая искрящегося вина в бокал своей соседки.

— Супер!

— А ты знаешь, милая, что мы с тобой пьем?

— Шампанское!

— Шампанское, милая, бывает разное, — ласково сказал Таранов, поглаживая тонкие пальчики. — Вот это, к примеру, одно из лучших в мире. Метод производства игристых вин был открыт во второй половине семнадцатого века монахом Домом Периньоном.

— Как интересно! Ой, и на бутылке так написано! По-французски!

— Ты знаешь французский?

— Ну… чуть-чуть, — потупилась Ника.

— Дом Периньон был большим специалистом в купажировании и ферментации шампанских вин. Ты знаешь, что такое купажирование?

— Ну… чуть-чуть. Смешение различных вин, кажется.

— Верно! Так вот, монах всю жизнь этим занимался. Даже в глубокой старости, при почти полной потере зрения мог распознавать вина только по их аромату. Дом Периньон первый стал закреплять пробку металлической оплеткой. В честь него и назвали одно из лучших французских шампанских.

— Ваня, ты что, решил нам лекцию прочитать? — спросила из угла Елизавет Петровна, прервав разговор с Сивко.

— Вам не интересно, так вы и не слушайте! Иван, продолжайте, — попросила Ника. — Вы так интересно рассказываете!

— Это шампанское изготавливалось в течение десяти лет.

— Так долго?!

— Качество игристого вина зависит от способа получения и удерживания углекислого газа, — наставительно сказал Таранов. — Настоящее шампанское требует проведения ферментации в каждой отдельно взятой бутылке. Потому оно столько и стоит. Процесс трудоемкий, занимает не один год. Сначала в бутылку с вином добавляют дрожжи и сахар, плотно закрывают и кладут на хранение в темное и прохладное помещение. Периодически бутылки переворачивают, чтобы осадок скапливался в горлышке. Для удаления осадка горлышко вместе с ним замораживают. Потом открывают бутылку, и — бац! — Таранов резко хлопнул в ладоши, и все невольно вздрогнули. — Из нее вылетает замороженный осадок!

— Можно потише? — попросила Елизавет Петровна.

— Интересный способ уложить девушку в постель: рассказать ей, как делают настоящее шампанское, — ехидно заметил Сивко. — Зря стараешься, Ваня. Ей это как мертвому припарка. Думаешь, она запомнит хоть слово?

— Запомню, не дура, — фыркнула Ника. — Иван, продолжайте. Мне интересно.

— А дальше — финал. В бутылку добавляют вино, сахар, иногда коньяк. Отсюда зависит и тип шампанского: сладкое, сухое, полусухое. Вся фишка элитных вин в том, что для них виноматериал готовят с особой тщательностью. Во-первых, климат. Истинное шампанское производят только во Франции, на северо-востоке. Зима холодная, лето теплое, но не жаркое. Во-вторых, там, на севере Франции, специальные погреба. Огромные, известковые, некоторые сохранились еще со времен Римской империи.

— Да что вы? — ахнула Ника.

— Сам видел. Я там бывал, в тех краях, — похвастался Таранов. — Причем неоднократно.

— Не ты один, — сказала из угла Елизавет Петровна.

— Слушай, помолчи, а? — не выдержал Таранов. — Вот уж в каждой бочке затычка!

— В каждой бутылке пробка, — подхватила Ника.

— Ты что себе позволяешь? — взвилась Елизавет Петровна.

— Потому что, Лиза, ты нам мешаешь. Мы пьем замечательное шампанское и культурно беседуем. На чем я остановился?