Истинная для лютого
Шрифт:
– Я, собственно, о чём хотела спросить тебя, – опомнившись говорит она. – Поедешь со мной в экспедицию в тайгу?
От неожиданного вопроса дыхание моё становится взволнованным. Кусочек сухого крекера случайно попадает в трахею. Я начинаю кашлять. Тянусь к кружке, чтобы промочить горло, но понимаю, что она слишком горячая.
– С тобой всё нормально? – спрашивает Ольга Леонидовна. – Может водички?
Я интенсивно киваю. Она наспех наливает воду из кулера в пластиковый стаканчик и протягивает мне. Я к тому времени уже успеваю прокашляться.
– А когда? – спрашиваю я наконец. Ольга Леонидовна, видя мой радостный настрой, тоже приободряется.
– В середине мая, – сообщает она воодушевлённо. – Будем изучать заботу о потомстве у волков. Я сейчас на эту тему пишу научную статью. Внесу тебя в список авторов.
Чувствую, как сердце в груди начинает учащённо биться. Я не просто хочу поехать, я готова броситься прямо сейчас туда, хоть и не сезон ещё, мягко говоря. Мало того, что эта экспедиция очень интересная, так я ещё и могу получить свою первую в жизни публикацию! Я уже не говорю о том, что очень долго не увижу своих одногруппников. Да хотя бы ради этого стоит поехать.
– Я готова! – отвечаю я с похожим воодушевлением. – Вот только как быть с экзаменами?
– Придётся экстерном сдать, – чуть посерьёзнев, говорит преподавательница. – Но я посмотрела твою успеваемость, ты почти по всем предметам идёшь на «автомат». Главное, все лабораторные сдать.
Чувствую, как у меня от волнения лёгкая дрожь появляется в конечностях. Конечно, никто мне не обещает помочь с экзаменами. Ну, да и всё равно! Сама всё сделаю и сдам. И плевать, кто там что говорит.
Закрыть все предметы досрочно оказывается не так просто. Преподаватели разделяются на два лагеря: тех, кто с Ольгой Дмитриевной дружит и готов идти мне навстречу, предоставляя удобное время для защиты лабораторных, и тех, кто её недолюбливает, и нашу с ней договорённость воспринимает чуть ли не как какую-то махинацию. Особенно трудно договориться с нашим экологом Львом Санычем Гавриловым. Он хоть и старший преподаватель, но сын декана факультета, потому позволяет себе лишнего.
– Хочешь досрочно сдать мой предмет, придётся постараться, – говорит он таким гаденьким тоном. У меня мурашки бегут по спине. И как только такие попадают в преподаватели? А, ну да, собственно. Что это я?
Надеяться на Ольгу Дмитриевну тут не приходится. Из методички я беру темы оставшихся до конца года лабораторных работ, а также список литературы. По двум лабам приходится напрячься, поскольку они носят экспериментальный, прикладной характер. Но выбора у меня нет, так что я выполняю всё, согласно инструкции. Параллельно готовлюсь по списку вопросов к устному зачёту.
Вторым сложным этапом в сдаче этого зачёта становится поиск самого преподавателя. Этот тип игнорирует меня и нарушает все договорённости. После наших пар просто уходит, ссылаясь на занятость. А в назначенное для приёма лабораторных время он
– А, это ты, Макарова, – разочарованно вздыхает Гаврилов. – Что там? Зачёт… Ну, давай, приезжай ко мне, приму.
У меня мороз по коже от его предложения.
– В смысле, к вам? – полушепотом спрашиваю я.
– А какой тут ещё может быть смысл в субботу утром? Домой, разумеется. Адрес продиктовать или запомнишь?
– Э-э, я не могу… – холодея, произношу я. Он тяжело вздыхает в трубку.
– Слушай, Макарова, это кому надо: тебе или мне? – раздражённо бросает он. – Всё, короче, давай. Надоела.
– Стойте-стойте, Лев Саныч! – кричу я в страхе. – Я приеду, ладно. Диктуйте адрес.
Наверное, расскажи я кому-то про это, мне сказали бы, что я спятила. Но я действительно доведена до ручки. Начинаю уже сомневаться, что он в принципе примет у меня что-либо досрочно. Кажется, что я за это время достала его настолько, что он теперь будет валить меня из принципа. Ну и поиздевается ещё, как пить дать. Но боюсь я, конечно, совсем не этого.
Стою перед дверью, гипнотизирую звонок. Коленки трясутся. Кажется, ещё чуть-чуть, и я поверну обратно к лифту. Я в жизни стараюсь мужчин избегать. Даже в общественном транспорте держусь на расстоянии, хотя порой это даётся с огромным трудом. И всё же каким-то чудом указательный палец касается звонка. Я напряжённо жду. Повторяю про себя слова приветствия и благодарности за то, что Лев Саныч пошёл мне навстречу. Стараюсь улыбаться, потому что улыбка, вроде как, располагает людей.
Гаврилов с недовольным видом открывает мне. В драных джинсах и мятой футболке выглядит он совсем иначе нежели в институте. Неаккуратный и потрёпанный – настоящий раздолбай, как сказала бы мама. Тёмные вьющиеся волосы непричесанны и стоят торчком, на лице – щетина. Вдобавок, от него разит алкоголем. Мне с порога хочется повернуть назад. Но теперь уже кажется, что если уйду, то точно испорчу с ним отношения окончательно, и не видать мне зачёта.
– Проходи, – небрежно говорит он и проводит в грязную кухню.
Я оглядываюсь по сторонам. Обстановка в квартире выглядит дорогой, но сильно неаккуратной и захламлённой. Встаю у стеночки, прижимая сумку к груди. Лев Саныч окидывает взглядом замусоренный стол с остатками еды и вазой с окурками.
– Ну что там у тебя? – спрашивает он, оборачиваясь на меня. Я пару секунд хлопаю глазами, потом спохватываюсь и достаю из сумки лабораторные. Протягиваю ему их и зачётку.
– Я и по итоговым вопросам, если что подготовилась, – заверяю его.
Он смотрит снисходительно на лабы, потом на меня. Странная улыбка появляется на его лице.