Истинная на его голову

Белых Любовь

— Себе тоже налей. — припечатала она. — И чего-нибудь покрепче.

Он поспешил выполнить её просьбу. Вика не была противницей алкоголя, но и просто так его не употребляла.

— Ты слышал, что-нибудь о Двуликих? — спросила она и опрокинула содержимое стакана в рот, шумно сглотнула и выдохнула.

— Да, Вика. Иногда оборотней так называют. — он пожал плечами и подметил, — Ты бы себе тоже чего покрепче попросила. Впервые вижу, чтобы так пили вино. Как водку.

— Нет, Сергей. — она отчаянно замотала головой, отмахиваясь от его алко-нравоучений. — Даже не знаю с какой версии начать… — она на

мгновение ушла в себя и после хлопнула в ладоши, — Хорошо. Смотри, сколько у тебя обличий?

— Ты серьёзно?

— Более чем!

— Два. Волчья ипостась и человеческая.

— Вообще-то, нет. Их три! Промежуточная: когти, клыки тоже считается. Ты же можешь выпустить когти, клыки, трансформировать ту или иную конечность, не обращаясь в Волка?

— Это урок анатомии? — он хохотнул, пытаясь снять напряжение. Вика интриговала. — Хорошо, — видя, что его шутка не возымела эффекта, сдался он, — Пусть будет три.

— Вот! Лик- это твоё обличие. И если у тебя их три, значит ты, как бы, Триликий. Но, вопрос в том, кто такие Двуликие?

Сергею удалось проследить за ходом её мыслей, хоть его и одолевала лёгкая обида, что с ним ведут разговор, как с пятилетним ребёнком.

— Шавки подходят под это описание. У них нет возможности обращаться в Волка. Разумеется, до тех пор, как не войдут в стаю, тогда их Зверь трансформируется полностью. — Сергей отвлекся на протянутый стакан и поспешил его наполнить, сбиваясь с мысли. — Почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что Двуликие-это Клара и Артем. И я. — выдохнула и замолчала, пригубив вино.

— Это бред. — Сергей воспрял духом от того, что может так легко развеять тревоги и переживания своей пары. — Ты же сама сказала, родная, лик, обличье, ипостась. У тебя их определённо три. Уж я то знаю! — тёплая улыбка тронула его губы. — А Клара… Её же Адам нашёл в Волчьем обличии, милая.

Теперь они поменялись ролями, и Сергей пытался донести Вике очевидные, для него доводы, как несмышлёному ребёнку.

— О, да, родной! — воскликнула она и тут же, спохватившись, словно опасаясь, что их могут подслушать, понизила голос. — Только Клара не может больше превращаться в Волчицу! И её трансформация мало чем отличается от шавок. Разве что… колени в нужную сторону повернуты!

— Вика, она такое пережила у чистильщиков… Возможно, это психологический барьер. Возможно, там, в лабораториях, происходило нечто ужасное, и с ней что-то сделали. Заблокировали полный оборот…

— Вольные Волки считают её своей королевой! А Адама королём! Это что, тоже чистильщики сделали? Они не просто её слушаются — они ей подчиняются!

— Хорошо, но тогда куда делся ее внутренний Зверь?

— Никуда. — разочарованно отозвалась Вика. — Она говорит, что чувствует свою Волчицу. И та, вроде как, довольна…

— Хорошо. О Кларе можно гадать бесконечно. Она подвергалась, — Сергей замялся, не решаясь произнести вслух слово пыткам, — Воздействию и вмешательству извне. Но ты же! Ты же нормальная.

— Моя сестра не ненормальная!!! — вспылила девушка, злобно глянув на притихшего оборотня. — Если ты не забыл, то некто Марк Зальцман поведал занимательную историю об Истинном Альфе и силе, которая перешла от него ко мне.

— И ты решила верить этому мерзавцу?

— Не верить! А полагаться! Не надо

ржать, Сергей. Я серьёзно. Я сильнее тебя, как бы ты не пытался доказать мне обратное, хотя ты чистокровный оборотень, по праву рождения ставший Альфой. Моя Волчица сильнее и выносливее твоего Волка. Да любого Волка, в принципе. Зрение опять же. Я не вижу световые, тепловые пятна — я вижу нормально! Как человек, в смысле. Я отличаюсь от оборотней — это факт. Каким бы мерзавцем не был Зальцман, он сказал правду. Я склонна ему в этом вопросе поверить, опираясь на наши различия. И это я только по физическим отличиям пришлась. Связь, Зов, императив — у меня все иначе…

— Теперь я тебя понимаю. — мужчина глотнул коньяк из бутылки и слегка поморщился. — Это философия.

— Это факты! — прорычала Вика.

— Допустим. Где ты вообще слышала об этих Двуликих?

— А вот теперь мы подходим к самому паршивому моменту моей жизни. — девушка вновь опрокинула в себя пол стакана вина, прежде чем огорошить Сергея. — От Артема! Прикинь, он знает гораздо больше меня! Знаешь почему?

Мужчина нервно сглотнул. Он не хотел озвучивать свою догадку, то, что он ощутил, стоило войти его паре в комнату, боясь ранить свою возлюбленную. — А, — протянула она, махнув рукой, — И так понятно, да? Он с ними заодно… Вот такой вот у меня выдался конец недели!

Словарный запас мужчины враз оскудел до минимума отборного мата. Он понял это, как только она вошла, но все таки надеялся, что его пара немного драматизирует и все не так страшно.

— Я не видел его выходящим из машины. — опомнился он, после того, как с силой ударил по столу.

— Я не совсем больная, чтобы его сюда везти. Он уехал на такси еще с аэропорта.

— А Клара? Как ты скрыла от неё?

— Пряталась. — девушка в который раз пожала плечами и протянула пустой стакан. — Избегала, находила отговорки и прочее. Он невменяемый. Как эти…сектанты, во! С ним невозможно разговаривать дольше десяти минут, не желая при этом свернуть его шею! Я не понимаю, почему он выбрал их сторону?! Не понимаю!!!

— Ты не преувеличиваешь? Клара все же его сестра…

— И именно он заманил её в ловушку! И впервые, как облажался Адам, позвонив по телефону одного из чистильщиков, и потом, заманив ее на парковку! Я чудом его не убила!!!

— Надо было… — сухо бросил Сергей, резко встав с дивана. — Пойдём.

— Куда?

— Ты ерзаешь и стучишь ногтями по бокалу. Ты же курить сейчас хочешь? — улыбнулся он, отгоняя тревожные мысли.

— Иногда, я тебя ненавижу! — хмельно призналась Вика, оказавшаяся в объятиях оборотня.

— Как ты узнала об этом, я понять не могу?

— По запаху и узнала. Он пах чистильщиками. Ну, знаешь, этот аммиачно химический запах… — представив, девушка поморщилась. — Да и пленным он не выглядел, без единой царапины. Напротив, свеж и упитан. Но подтвердил все трепет…

— Трепет?

— Он так смотрел на Вольных и Клару, что прям чуть слюни не ронял, ей-богу! И запах его резко менялся на что-то приторно сладкое, резкое. Так пахла Клара, когда впервые увидела свою дочь — трепет, волнение, удивление и легкая грусть. Сейчас, конечно, все иначе. От неё за версту несёт ванилью и обожанием, правда, с хорошей толикой сожаления. Она чувствует себя виноватой перед дочерью…