Истинная пара: третьим будешь?
Шрифт:
Так, Юлька, придержи коней. Сначала надо разобраться с собственным мужем, который неровно дышит к жене брата, а брат, походу, просто замороженный чудак на букву «м» с калькулятором вместо мозгов… И он в курсе нашего с Ромео секрета. А я этого не люблю — когда кто-то на шаг меня опережает.
— Алла, ты можешь мне послать адрес загородного дома СМС-кой? — спросила я неожиданно для свекрови. Она настороженно кивнула:
— Ты решила ещё куда-то зайти?
— Да вот, подумала, надо Рому проведать. А то вчера мы так и не увиделись
— Я не уверена, но мне показалось, что он поссорился с братом, — ответила Алла, набирая сообщение в телефоне, и грустно вздохнула: — Снова. Дай мне твой номер.
Она отвезла меня до самого дома, где мы жили с Романом, и смущённо попросила напоследок:
— Только переноску возьми с собой, я с животными не очень.
— Не волнуйся, — я подхватила временное пристанище Рыжика и улыбнулась: — Надеюсь, у тебя нет аллергии?
— Существа не болеют, — ответила Алла сакраментальной фразой из учебника «О пяти господствующих расах» для первого класса.
Болеют, дорогая свекровь, ещё как болеют. Не физически, конечно, хотя и среди существ встречаются инвалиды. Скорее, духовно. Или душевно. Разница невелика. Да, грипп нас не берёт, как и ЗППП, зато у многих головушка без шариков. А у некоторых даже и без роликов, как говорит папа.
Я вошла в подъезд, приветливо поздоровавшись с консьержем, поднялась на второй этаж и достала из сумочки ключи. В это время дня мой драгоценный муж должен быть на работе. Приготовлю что-нибудь поесть, пока его нет, подожду. А там посмотрим. Быть может, удастся поговорить по душам. В конце концов, мы женаты, а брак так и не консуммирован. Между силой и долгом я выбираю второе: только потому, что надо соблюдать договор. Ну, и наказать Ромео за супружескую неверность тоже надо. Не всё коту масленица.
С порога я услышала голоса и удивилась. Даже не обеденное время, что Ромка делает дома? Прошла через гостиную, машинально отметив, что по телику идёт странный фильм, толкнула дверь в спальню и застыла на пороге.
Ромочка делал то, что он умел лучше всего — занимался любовью с кем угодно, только не со мной.
Под его гладким мускулистым телом, под шёлковым покрывалом, на шёлковых простынях, на моей кровати, стонала, как заправская порноактриса, пухленькая блондинка с длинными гелевыми ногтями, которыми она впилась в плечи мужа. Моего мужа! Вот овца! Хотя нет, не овца… Она… Ну блин с оладушками! Она человек! Ромео шпилит человечку! Докатились…
Убить их сразу обоих?
Или только её?
Нет, покалечить.
Выдрать пергидролевые пряди, чтобы несимметрично было?
Тёмная сторона, что скажешь?
«Не стесняйся, дорогая, бей, круши, ломай! Заслужили!» — она вообще за любой кипиш.
«Не опускайся до их уровня, ты же ведьма из старинного рода!» — а светлая сторона против.
«Какая к шабашу разница?! Вломить им надо!»
«Нет, нет, ты же не базарная торговка! Ты Велизарова!»
«Тем более! Барсик, по ходу, оборзел
«Наш метод — холодная месть, не надо действовать необдуманно».
Я прищурилась на синхронно двигающиеся в порыве страсти тела, потом развернулась и вышла из спальни. Огляделась. Телевизор жалко. Сломать о спину Ромео картину в тяжёлой раме? Не-е-ет, я пойду другим путём.
На журнальном столике стояла ваза с начинающими увядать свадебными букетами. Хорошая большая, круглая ваза, полная подтухающей воды. Вытащив цветы и отбросив их на пол, я двумя руками подняла вазу и понесла в спальню.
Холодный душ заставил Ромео заорать, а овцу — взвизгнуть неестественным голосом. Скатившись с девицы, мой муж сфокусировал взгляд на вазе, потом на мне, и я с чувством глубокого удовлетворения увидела страх в его глазах.
— Ю… Ю… — заикнулся, сглотнул, и наконец выговорил: — Юленька?
— Кто это? — недовольно протянула девица. Ромео промолчал, бледный, как простыня. Ну чего ж ты молчишь, поганец? Скажи что-нибудь уже!
— Рома, кто это? — настойчиво повторила эта овца, а проблеял мой муж:
— М-м-м… ну… э-э-э…
— Ромочка, — тихо произнесла я, — не молчи, Рома. Это отягчает хм-хм твоё положение.
Он бросил на меня быстрый взгляд и оценил угрозу.
— Это моя жена, — ответил неохотно. Овца отпихнула его, прикрываясь покрывалом:
— Ты не сказал, что у тебя есть жена!
— Я… не думал…
— Что будем решать?
Мой голос был спокоен, но внутри бушевал пожар, адово пламя пожирало мою душу, а тёмная сторона улюлюкала, пожирая попкорн: «Вломи ей! Вломи ему! Наколдуй рога и копыта обоим!» Я предоставила светлой стороне разбираться с ней, а сама просто стояла и смотрела на Ромео. Он занервничал, заёрзал под простынкой, а потом рявкнул:
— Пошла вон!
— Кто? Я? — синхронно уточнили мы с овцой. Муж явно профейспалмил где-то внутри и пояснил, кивнув блондинке:
— Ты. Пошла вон.
— Ах так? Я тебе это припомню! — зашипела овца, собирая вокруг голого тела покрывало и изображая оскорблённую невинность, вскочила с кровати и выбежала в гостиную, подхватив сумку и шмотки.
— Дура, — пробормотал Ромео, запустив пальцы в волосы. Я поставила вазу на подзеркальный столик и наклонила голову, всё ещё глядя на него. Видимо, он почувствовал мой взгляд, потому что спросил резко:
— Что?
— Рома, полегче на поворотах, котик, — ответила, сложив руки на груди. — Ты сейчас не в той позиции, чтобы повышать тон.
— Не угрожай мне!
— Что ты, как можно?! — деланно удивилась я. — Зачем мне угрожать? Я просто предупреждаю: угомони свои гормоны, своего дружка, или что там у тебя играет в жопе. Ты с отцом заключил контракт, но условия его не выполняешь. Думаешь, Витольду будет приятно узнать, что его сын обманывает клан и собственную жену?
— Ты не посмеешь, — побелел муж.