Истинная со скидкой для дракона

Жарова Анита

— Им обязательно убираться сейчас? Отвлекает.

Интересно от чего? Он даже не читает, а просто делает вид и явно просто убивает время.

— Понятия не имею, — Добанеско выпрямился.

Пока я протирала стол, головы не поднимала, но мне казалось, что я чувствую на себе взгляд рыжего. Недолгий, скользящий.

Книга в руках Лаоса шумно захлопнулась и я краем глаза заметила, как он безразлично осмотрелся, затем повернув голову в сторону, задержался.

— А вообще эти служанки ничего, молоденькие, есть

симпатичные, — задумчиво изрек он.

— И?

— Скучно на мужском факультете. Можно конечно наведаться в гости к бытовичкам или стихийницам…но зачем тратить время, когда под боком так много доступных простолюдинок.

Вот же мерзавцы. Я зло сжала тряпку и стиснула зубы.

— От простолюдинов одни проблемы, — холодно произнёс Эфрон.

— Лично я не против объятий с какой-нибудь смазливой служанкой. Большинство из них точно согласны согреть мою постель в надежде, что я однажды на ней женюсь и она станет вейной.

Абзац. Мне дико захотелось выплеснуть ему что-нибудь в лицо, но к сожалению ведро было далеко. Зато веник под рукой. И я с размаху, но будто случайно, ударила им по начищенным сапогам Табальта.

— С ума сошла, неумеха? — с отголоском ярости возмутился он.

— Ох, простите, мне так жаль…

Не жаль. Еще бы сильнее ударила.

— Осторожнее с этим, Лаос, — произнёс Эфрон, — ты себе так толпу бастардов наплодишь.

— Ну и пусть. Вообще не волнуют такие мелочи. Кстати, смотри, вот та блондинистая кудряшка ничего. Вполне миленькая и форма служанки ей идет.

— Не люблю кудрявых и тем более блондинок, — судя по голосу, Эфрон поморщился.

— И какие же тебе нравятся?

— Никакие. Меня не интересуют ветреные девицы, верящие в сказки, — холодно, будто в пустоту сообщил Добанеско.

В рейтинге мерзавцев года Добанеско занимает почетное второе место, уступив первенство своему другу.

— Какой ты скучный, Эф, — чопорно фыркнул Табальт. И тут же зло рявкнул на меня, — ну сколько можно? Не задевай своим веником мои сапоги!

Самое забавное, что я вообще его в этот момент не трогала. От неожиданности я подняла голову, едва не высказав ответную претензию.

Вовремя прикусила губу, чуть не сказав лишнего. Все-таки не в том я мире и работа мне нужна. Поэтому переломив свою гордость, наклонила голову, учтиво произнеся:

— Приношу свои извинения, высокопочтенные вейны.

Взгляды обоих парней кольнули меня раскаленными осколками.

— И как же ты готова загладить свою вину? — губы Лаоса расплылись в едкую улыбку.

Словами конечно и я только что это сделала. Но озвучивать это не стала.

— Что же ты молчишь?

Мне совсем не понравилось, как Табальт на меня смотрел. Слишком пристально, изучающе и как-то хищно.

— Я извинилась.

— А если мне не достаточно извинений и я хочу большего?

— Можете пожаловаться на меня моему руководству

и если они сочтут вашу претензию обоснованной, то меня оштрафуют, — спокойно выпалила я.

Хищные огоньки в глазах Табальта погасли и он скривился.

— Что? — спросил на этот раз растерянно.

Я хотела повторить, но услышала усмешку Добанеско, которая переросла в смех.

— Что смешного? — разозлился Табальт.

— Она молодец, — не прекращая смеяться, отозвался Эфрон. — Это надо же такое ответить. Попробуй рассказать ей сказки, как ты на ней женишься, вдруг сработает.

Табальт покрылся пятнами, а Эфрон сквозь смех бросил в мою сторону беглый взгляд и…задержался. Улыбка внезапно растворилась на его лице. Он вообще уставился на меня так, будто на мне мухоморы выросли.

— Что за идиотизм, Эф? — недовольно и даже зло обратился к нему Табальт, но Добанеско среагировал не сразу.

Моргнул, отвлекаясь от меня и повернул голову к другу.

— Виолетта, работа сама себя не сделает! — раздалось с другого конца гостиной, — высокопченные вейны, просьба не отвлекать прислугу от работы.

— Виолетта? — Эфрон повернулся ко мне. Произнес будто смакуя мое имя.

— Прошу прощения! — поклонившись, я мигом подхватила реквизит и сверкая пятками, умчалась дальше трудиться.

Пока доделывала работу в гостиной, постоянно ощущала на физическом уровне чужой взгляд и активно стремилась не придавать ему значения. Абстрагировалась.

В принципе, мажоры меня и в моем мире бесили и здесь как раз ничего нового для меня не было.

Почему-то в процессе уборки я погрузилась в воспоминание из далекого детства.

Когда-то сын директора школы узнал, что я приемная. Наверное, это ему удалось выяснить покопавшись в бумагах в кабинете отца, куда он заходил как к себе домой.

Последующий год моей учебы в школе превратился в ад. Этот мажор распространил слухи о том, что от меня отказались родители алкаши и остальные родственники сидят в тюрьме. Это прилично отравило мне мою детскую жизнь. Но самым худшим было то, что о своем удочерении я узнала из школьной травли. Мои мама и папа никогда мне об этом не рассказывали.

Вспомнила, как заплаканная пришла к родителям и спросила прямо…Так я и узнала правду. А ведь поначалу надеялась, что сын директора все наврал. Неудачно пошутил. Хотела услышать опровержение, надеялась. Но нет, мама с папой подтвердили — я приемная.

Правда, мажор все равно оказался лжецом. Ведь никто не знал, кем были мои настоящие биологические родственники. Эта информация отсутствовала.

Повзрослев, я посетила детский дом, откуда меня удочерили. Долго разговаривала с пожилой директрисой и та заверяла, что привезла меня полиция, найдя просто на улице. Сама я ничего не помнила и говорить не могла, а настоящие родители так и не нашлись.