Истинное имя
Шрифт:
– Второе, – продолжал мужчина, сделав вид, что не услышал его реплики, но неуловимо изменив манеру обращения. Теперь он говорил, как знатный человек, который обращается к простолюдину. – Ты, конечно, ничего не станешь говорить соседям о моем визите. Все это должно остаться в тайне. Завтра утром ты поедешь в город и уже оттуда привезешь ребенка. Объяснишь односельчанам, что младенца бросили на тракте. Такое случается.
– Не то слово, – едко вставил Валиор, как будто говоря "Не каждый же способен заплатить кому-то тридцать лун за воспитание бастарда".
– И третье.
Валиор кивнул.
– Все это я сказал тебе по поручению Лица, которое велело мне доставить мальчика сюда. Теперь добавлю кое-что от себя лично. Мне небезразлично то, как сложится судьба этого ребенка. Разумеется, я не смогу присматривать за мальчиком все время, но, если окажется, что с ним здесь плохо обходились, я об этом обязательно узнаю.
– Не беспокойтесь, – хмуро отозвался Валиор. – У меня уже есть сын. И я уж как-нибудь сумею вырастить второго.
Знай он, сколько раз приемный сын будет испытывать его терпение, он вряд ли говорил бы так уверено.
– Хорошо, – благожелательно кивнул его собеседник, прищурившись от вспыхнувшей над лесом молнии. – Тем более, что после того, что я увидел и услышал в твоем доме, я не сомневаюсь, что твоя жена окажется заботливой приемной матерью. А теперь возьми вот это.
Он снял с пояса кошель и вложил его в руку Валиора. Кожаный кошель не звякнул, потому что в нем не оставалось места – он был доверху набит монетами. Валиор сразу же оценил его вес.
– Там золото? – спросил он жадно.
– Да, конечно. Сорок гверрских полумесяцев или, иначе, двадцать лун*. Мне подождать, пока ты их пересчитаешь? – с саркастической любезностью осведомился гость.
– Нет… как можно, ваша милость… неужели я бы усомнился в вашей честности!
– Видимо, мне показалось. Ну, прощай.
И незнакомец развернулся к Валиору спиной.
– Как? И это все?… – невольно вырвалось у Валиора. – Вы даже не зайдете в дом?
– Нет, не зайду. Теперь кто-то должен объяснить твоей жене суть нашей сделки, и я думаю, что тебе проще будет сделать это в одиночку. Кроме того, я очень спешу.
Валиор проводил его глазами, догадавшись, что необычный гость оставил свою лошадь на опушке леса, начинавшейся примерно в тридцати шагах от хижины. Потом вошел обратно в дом, уже не чувствуя, что по лицу течет вода, и инстинктивно прижимая к животу полученный кошель.
– Ну что так долго? – спросила Фила, даже не повернувшись к дверям. Она сидела на кровати рядом с засыпающим Вали и покачивала на коленях привезенного младенца. – Я сейчас освобожусь и постелю постель нашему гостю… а где он?
Обернувшись, Фила обнаружила, что Валиор стоит в дверях один.
Он коротко поведал ей о разговоре с незнакомцем, опасаясь, что жена задаст те самые вопросы, на которые он сам так и не смог узнать ответ. Но Фила отнеслась к известию на удивление спокойно.
– А ты не думаешь, что этот человек мог быть его отцом? – спросила она мужа. – Хотя, конечно,
Но Валиора занимали вещи поважнее, чем рассматривание каких-то там младенцев. Он остановился у стола и развязал кошель. Оттуда хлынул дождь из золотых монет. Валиор с первого взгляда определил, что среди них нет ни тонких, ни обрезанных, и стал раскладывать монеты в кучки, бормоча себе под нос, чтобы не сбиться со счета.
Даже если незнакомец говорил неправду, и через двенадцать лет он не получит еще десять лун, то и этого вполне достаточно, чтобы уехать в Тарес. Почти сразу Валиор решил, что деньги надо спрятать – где-нибудь в укромном месте, где до них не доберутся ни соседи, ни всезнающие деревенские мальчишки. До сих пор его семья не бедствовала, так что тратить неожиданно свалившееся на него богатство не было никакой необходимости.
…"Деньги" – вспомнил Валиор. – "Нужно сегодня же проверить, не пропали ли они. Если бы еще вся эта шайка во главе с их лордом Иремом не торчала прямо у ворот деревни! Мне кажется, они следят за каждым моим шагом. Впрочем, вздор…"
А Безымянный в это время шел по лесу в самом скверном настроении, какое только можно вообразить. Во всей деревне не осталось, должно быть, ни одного человека, не стоящего в эту минуту у ворот. Даже Близнецы, скорее всего, вертятся где-то возле всадников. И только ему одному ни с того ни с сего велели убираться, хотя именно он предупредил односельчан о появлении отряда лорда Ирема. С точки зрения приемыша, несправедливость была просто вопиющей.
Если Валиор пытался научить своего приемного сына независимости и самостоятельности, то ему это, бесспорно, удалось, и чаще всего Безымянный чувствовал себя прекрасно, проводя время в одиночестве или в компании немногих сверстников, которые относились к нему лучше остальных.
В другие дни он извлекал немало выгод из того, что взрослые стараются его не замечать.
Но сейчас – с внезапной остротой обиженного человека – Безымянный осознал, как утомительно все время чувствовать себя чужим и лишним. Не хватало только, чтобы Валиор вслед за другими начал обходиться с сыном так, как будто он – пустое место.
"Было бы неплохо в самом деле убежать из дома, – думал мальчик, отдавая должное известной мысли "Вот-тогда-вы-все-узнаете". – Как там говорил Катти?… Я бы добрался до Энмерри, поступил в ученики и стал бы… м-мм, ну, скажем, кузнецом. Нет, лучше оружейником"
Он почти забыл о Валиоре, представляя, как он научился бы ковать мечи и наконечники для стрел, но через несколько минут опомнился и мрачно подумал, что ученический контракт в Оружейной гильдии, конечно, стоит уйму денег, а захочет ли его приемная семья платить за неродного сына, до сих пор неясно. Если даже и захочет, то ему наверняка придется выбрать что-нибудь попроще. И благодарить судьбу, если Валиор не устроит его подметать полы в каком-нибудь трактире.