Истинное имя
Шрифт:
Даже при свете дня это было довольно зловещее место: полусгнившие стволы деревьев, срубленных когда-то, в незапамятные времена, когда на этом месте еще не было болота, громоздились друг на друга, там и сям чернели заводи темной болотной воды, а земля при каждом шаге проседала под ногами. Безымянный даже охнуть не успел, когда провалился в трясину по грудь. Он отчаянно барахтался, но только увязал все глубже. Выручило его только то, что ему удалось схватиться за скользкий ствол поваленного дерева и после нескольких отчаянных усилий наконец взобраться на него. Теперь он с тоской смотрел на берег, но не решался расстаться
Будь у него веревка, он бы еще мог рискнуть, предварительно обвязав один ее конец вокруг ствола, но ни веревки, ни даже короткого ремня приемыша не было.
В это время года темнеет поздно, и сгустившиеся над болотом сумерки показывали, что прошло уже несколько часов с того момента, как он должен был вернуться. Почему же его до сих пор не ищут?…
В голове у Безымянного мелькнуло, что Валиор, наверное, не будет слишком уж переживать из-за его отсутствия. Из четырех своих детей он отдавал явное предпочтение самому старшему, Вали, гораздо прохладнее относился к близнецам, а уж приемыша и вовсе недолюбливал. Нет, он не бил его, почти не придирался и ни разу не пожаловался, что ему приходится растить и содержать чужого мальчишку, но каждый раз, когда взгляд Валиора падал на приемыша, Безымянный остро чувствовал, что тот совсем не рад его присутствию в своей семье.
"Может быть, он даже не захочет искать меня и возвращать назад" – подумал мальчик, но сейчас же отогнал непрошенную мысль. Конечно, хлопот от приемыша бывало больше, чем от Близнецов и Вали, вместе взятых, но едва ли Валиор мог бросить его здесь… Скорее, сам потом прибьет, но из болота вытащит, – подумал Безымянный, нервно усмехнувшись. А уж мама точно поднимет на ноги всю деревню, если только заподозрит, что с ним что-нибудь случилось.
Мысль о маме была явно лишней. Самообладание Безымянного дало трещину, и он почувствовал, как в носу противно защипало. Вот не хватало только разреветься от полнейшего бессилия и жалости к себе!
Безымянный свесил ноги, поболтал босыми ступнями в болотной воде – сейчас она казалась теплой, потому что с наступлением сумерек в лесу похолодало – и попробовал себе представить, что сейчас происходит в деревне.
А происходило вот что.
Каттинар не меньше часа прослонялся возле дома Валиора, маясь от притворной скуки, а на самом деле поджидая, когда Валиор начнет сердиться, что приемыш не вернулся к ужину, и сам пойдет его искать. Поскольку Безымянный так и не вернулся, Каттинар удостоверился, что первая догадка Барла соответствовала истине. Видимо, этот идиот действительно решил пройти через всю Жабью Топь.
За что и поплатился.
Каттинар старательно гнал от себя видение, в котором Безымянный из последних сил пытался выбраться на берег и напрасно звал на помощь, пока не захлебывался затхлой болотной водой. Эта картинка всякий раз вставала перед глазами у Катти так ярко и отчетливо, как будто бы он сам все это видел, и тогда по коже пробегал озноб. Никогда в жизни сыну старосты не было так страшно. Думалось о том, что Безымянный, умерший такой нечистой смертью, чего доброго, в очередное полнолуние вернется к ним в деревню уже в виде выжлеца – страшного, посиневшего, облепленного
Перепуганный собственным вымыслом Катти едва не заскулил от страха.
Но тут дверь дома скрипнула, и сын Каренна вернулся к более практичным мыслям.
Его ожидание имело целью не позволить Валиору в своих поисках наткнуться на кого-нибудь из тех, кто этим утром поучаствовал в злополучной погоне. Каттинар не доверял своим друзьям. Стоило хорошенько поднажать на Ленса или Барла, и они расскажут все, как было. Струсят. Да еще все свалят на него – мол, это Каттинар велел догнать приемыша. А Скай – тот, чего доброго, опять расхнычется о том, что это подло и что следует во всем признаться. Паршивый чистоплюй.
Каттинар решил взять дело в свои руки и не допустить, чтобы история о Безымянном выплыла на свет.
Валиор, прихрамывая, вышел на крыльцо и пересек маленький дворик, огороженный покосившейся изгородью. Лицо его выражало крайнюю степень недовольства. Как и следовало ожидать, он не пошел в деревню, а остановился у калитки и нетерпеливо огляделся, словно ожидая, что приемный сын вот-вот покажется за мельниковым домом или выйдет на опушку леса, примыкавшего почти вплотную к хижине. Безымянного он не увидел, зато обнаружил сына старосты, делавшего вид, что он слоняется здесь просто от безделья. Каттинару следовало бы придать своему лицу выражение ленивой скуки, но Катти слишком боялся себя выдать, так что вел себя довольно скованно. К счастью, Валиор не отличался чрезмерной наблюдательностью.
– Эй! Поди сюда, – довольно резко сказал он Катти. Впрочем, голос у бывшего стражника был хриплым и грубым от природы, и изобразить любезность ему было бы сложнее, чем протанцевать с больной ногой кароль*.
Внутренне обмирая от волнения, Катти подошел к нему.
– Ты Безымянного не видел? – хмуро спросил Валиор.
– А разве он не дома? – переспросил Каттинар, сцепив за спиной руки из опасения, что они начнут дрожать.
– Будь он дома, я бы тебя не спрашивал, – отрезал Валиор. – Нет, он снова где-то шляется. Не знаешь, где он может быть?
– М-может быть… То есть я, конечно, не уверен… но раз он не приходил домой…
– Ну, что ты там бормочешь? – рассердился Валиор. – Ты вообще его сегодня видел?
– Да… в последний раз мы видели его в лесу сегодня утром. Мы спросили его, куда он идет, а он сказал, чтобы мы не совали нос не в свое дело. А потом ушел. Я думаю…
Катти запнулся.
– Что?
– Я думаю, он убежал из дома! – выпалил сын старосты. И замолчал, пытаясь угадать, какое впечатление это известие произведет на Валиора.
– Что значит "убежал"?! – взревел тот, сверкая темными глазами. Его широкое, скуластое лицо побагровело, а тянувшийся через всю щеку шрам – напоминание о службе в крепости – стал почти черным. Опустив глаза, чтобы не встречаться взглядом с разъяренным Валиором, Каттинар отметил, что огромные, покрытые мозолями ладони сжались в кулаки, как будто тот готов был выместить свой гнев на первом, кто случайно подвернется под руку.
Каттинар испуганно попятился. Он не сомневался в том, что Валиор рассердится, но все же не предполагал, что известие о предполагаемом побеге его сына вызовет у него такую бурную реакцию.