Истинное волшебство. Сад Вия

Способина Наталья

Валера подпер щеку здоровой рукой и посоветовал:

– Ну так поговори с ним.

– А-а-а… Что я ему скажу? – замялась Ева.

– Да то же, что и мне. Про мозги спроси и заодно уточни, не нужна ли помощь.

Валера говорил все это с таким серьезным лицом, что Ева невольно рассмеялась.

– Откуда ты такой умный взялся?

– Родился, – вздохнул Валера и вдруг понизил голос: – А тебе не кажется странным, что корпус артефактов закрыт?

– А он закрыт? – удивилась Ева.

Они с Ликой пару раз проходили мимо, но зайти внутрь не пытались. Чуть

постояли у колокола, вспомнили, как у Женьки хватило мозгов в него позвонить, тем самым разбудив жар-птицу, и пошли дальше.

– Ага. Мы с Женькой пытались туда зайти.

– Зачем? – Ева склонилась к Валерке, потому что он стал говорить едва слышно.

– Хотели жар-птицу проверить. Нам покоя не дает, что она спит на этой стороне. Не должна же.

– Ее ведь колокол уже разбудил.

– Но почему она вообще спала? – не унимался Валера.

– Не знаю я, – нахмурилась Ева. – Так что с корпусом?

– Дверь теперь открывается только сотрудниками. У нас пропуска, сама понимаешь, нет.

– А может, так всегда в учебное время?

– Не-а. Я поспрашивал. Даже студенты – реставраторы артефактов учатся теперь на кафедре волшебной защиты информации.

– А почему так, не сказали?

– Сказали, что там ремонт. Но ведь ремонт ведут рабочие. А за две недели ни одного человека в рабочей форме рядом с корпусом я не видел.

– А может, ремонт осуществляют волшебники? Это все-таки волшебное здание.

– Да обычное это здание, Ев. Вспомни, что мы руками убирали последствия пожара и потопа в кабинете. Там даже уборку летом делала бабушка-уборщица.

– К чему ты клонишь? – напрямую спросила Ева, и Валера перевел взгляд на лежавший на столе справочник.

– Мне кажется, там что-то прячут.

– Но нам ведь нет до этого дела, правда? – не очень уверенно спросила Ева.

– Да нет, конечно, – успокоил ее Валера и прошептал одними губами: – Женька попробует как-нибудь раздобыть пропуск.

– Нас отсюда выгонят, – в ужасе прошептала Ева, не готовая расстаться с мечтой стать волшебницей и при этом прекрасно понимающая, что ввяжется с ребятами в любую ерунду.

– Мы просто узнаем, все ли в порядке с жар-птицей и… хорошо бы отправить ее домой.

Ева с хныканьем закрыла лицо ладонями.

– Нужно было подружиться с Настей и Кристиной, – пробубнила она.

– И не говори. А там уже вакансии закрыты? – участливо спросил Валера.

– Ненавижу вас с вашими гениальными планами, – сообщила Ева.

На это Валера лишь похлопал ее по плечу.

На следующий день у них была первая контрольная по волшебной химии, перед которой Ева не спала полночи от волнения. Сложность заключалась в том, что весь материал по неорганической химии, кое-как усвоенный в предыдущей школе, пришлось забыть, потому что здесь, помимо стандартных условий вроде изменения температуры, добавления катализатора или изменения

давления, нужно было учитывать действие волшебной силы. И вдруг оказалось, что элементарную реакцию горения с приложением волшебства можно сделать практически бесконечной, – например, переместив в среду реакции элементы, которые заблокируют кислород и будут освобождать его дозированно. И таких примеров было множество. С помощью левитации можно было делить растворы на фракции, а еще можно было проводить отложенные реакции, вовсе «закупорив» какой-нибудь из элементов волшебством.

Одним словом, наука при условии владения волшебством становилась чем-то хоть и управляемым, но мало предсказуемым, потому что Еве казалось, что описать все вероятные последствия вмешательства в ту или иную научную область просто невозможно. Зато, проучившись здесь всего две недели, она на всю жизнь усвоила: с волшебством шутки плохи и относиться к нему бездумно нельзя. Беспокойство мамы больше не выглядело необоснованным.

Теперь Еву еще больше занимала мысль, что же случилось с волшебным кубиком Кощея, которому она загадала желание при побеге из Тридевятого царства. Почему, исполнив ее желание, он, вместо того чтобы взять с нее плату, разрушился?

Руслан Викторович, преподаватель химии, был суровым мужчиной лет сорока, и задавать ему лишние вопросы все немного побаивались. Ну, все, кроме Валеры, который, кажется, искренне считал, что за спрос не бьют в нос.

– Руслан Викторович, – поднял руку Валера, стоило исписанным двойным листочкам в клеточку взмыть в воздух и опуститься на преподавательский стол аккуратной стопочкой, – а когда мы узнаем результаты?

– Считаете, что не справились, господин Голосов? – уточнил учитель и взмахнул рукой, после чего с доски за его спиной исчезли два варианта заданий.

– Ну, я сомневаюсь в третьем задании. Мне кажется, что сульфат калия – это слишком очевидный ответ.

– А вы считаете, что в любом вопросе бывает подвох?

– А разве нет? – искренне удивился Валера, и Ева на него оглянулась.

Валера смотрел на преподавателя, а сидевший рядом с ним Женька – в стол. На Женькиной левой руке у основания большого пальца был нарисован крест и стояли буквы «с» и «э». Заметив ее взгляд, Жаров приподнял брови, а потом спрятал руку под парту, будто надпись не предназначалась для посторонних глаз.

– Иногда самые сложные вопросы имеют парадоксально простые ответы, Валерий.

– А когда планируется открытие корпуса артефактов? – подняв правую руку над головой, спросил Женька и добавил: – Это ведь сложный вопрос?

– Это технический вопрос, Евгений, – ответил преподаватель. – Думаю, после каникул все работы там будут закончены.

Посмотрев на Руслана Викторовича, Ева успела заметить недовольство на его лице. Оглядев учеников, он щелкнул пальцами, и листочки с их контрольными работами, вновь взмыв в воздух, разлетелись по классу. В правом верхнем углу Евиного листочка стояла цифра семь, у Лики красовалась пять. По десятибалльной шкале Лика едва натянула на тройку, а у Евы была хромая четверка.