Истинное зло
Шрифт:
Элдон с трудом сдерживал себя.
– Я могу уничтожить вирус на ранних стадиях распространения, уже после заражения. До того, как начнется канцерогенез.
– Вы сумеете убить вирус после заражения?
– Да, убрать без малейшего следа.
– Как устранить вирус, если он уже попал в организм?
Тарвер с уверенным видом откинулся в кресле.
– Я создал этот вирус, Эдвард. И я могу разрушить его.
Биддл покачал головой, но Элдон заметил блеск в его глазах.
– Примерно через три недели, – продолжил Элдон, – процесс
– Значит, вы хотите сказать…
– Что у меня есть оружие против Китая.
Губы генерала непроизвольно приоткрылись, точно собеседник неожиданно прочел его мысли.
– Я хорошо вас знаю, Эдвард, – произнес Тарвер, – и понимаю, почему вы здесь. Слежу за тем, что происходит в мире. Мне известно про недостаток запасов нефти и стратегических металлов. Я в курсе, как они распределяются и куда идут. Разумеется, я не геополитик, но вижу, куда дует ветер. Не позже чем через двадцать лет разразится новая «холодная война». А может, и раньше.
Биддл промолчал.
– Я знаю, на что способны китайские атомные подводные лодки, – продолжил Тарвер. – И как развивается их ядерная программа. Любой студент скажет вам, что у них огромная армия. Три миллиона человек, и это лишь начало. Но главная их сила в том, что китайцы мало ценят свою жизнь. Потери для них ничего не значат. В отличие от нас.
Генерал шевельнулся в кресле и негромко спросил:
– И что дальше?
– Китайцы – это не русские, Эдвард. Нам не удастся отправить их в прошлое. Они уже внедрились в нашу экономику. В любой момент они могут нанести по ней удар, и тогда нам останется только один выход. Ядерная война.
Биддл чуть заметно кивнул.
– Но мы на это не пойдем, – закончил Тарвер. – Не сумеем. Желтые могут позволить себе потерять полмиллиарда жителей. А мы нет. Что еще важнее, они к этому готовы. Мы – нет.
Биддл прикрыл глаза. Вероятно, его утомили эти дилетантские рассуждения, но Элдон высказал все, что хотел, пусть даже немного неуклюже.
– Ваш криптонит передается половым способом? – промолвил Биддл.
– В одном варианте – да, в другом – нет.
Легкая улыбка:
– Это удобно.
– Вы не представляете, чего я добился, Эдвард. Желаете идеальное политическое убийство? Дайте мне образец крови жертвы. Я инфицирую ее раком в лаборатории и внедрю обратно в организм. Через восемнадцать месяцев он умрет от неходжкинской лимфомы.
Улыбка Биддла стала шире.
– Из всех яйцеголовых вы всегда были самым перспективным, Элдон.
Тарвер громко рассмеялся.
– Значит, по-вашему, – сказал Биддл, – можно запустить этот вирус куда-нибудь в шанхайские трущобы и…
– К тому времени, когда появятся первые признаки болезни, инфекция уже пятнадцать месяцев станет распространяться в геометрической прогрессии. Она поразит все крупные города Китая. Появится множество разных видов рака. Возникнут паника и хаос.
– Болезнь перекинется
Доктор перестал улыбаться.
– Да. Потерь не избежать. Но это продлится недолго. Учитывая опыт СПИДа, многие страны сразу начнут разрабатывать свою вакцину. Ваша компания возглавит исследования в США.
– А вы возглавите саму компанию, – вставил Биддл. – Таков ваш план?
– Мне не обязательно возглавлять ее. Но я должен в ней работать. Через определенное время, когда положение станет угрожающим, мы предложим первый образец вакцины.
– Остальные страны захотят получить к ней доступ.
– Да, если позволит их законодательство. Вы знаете, какие баталии ведутся на этом фронте? Возьмите хоть Францию. К тому же ни у кого не будет уверенности, что вакцина работает. Проволочки займут не один год, а наше население будет защищено.
– Сколько времени потребуется другим странам на разработку вакцины?
– Если начинать с нуля? По самым оптимистичным подсчетам – лет двадцать. Мы ведь говорим о ретровирусе. Скажем, ВИЧ появился еще в 1978 году, но…
– Гораздо раньше, – мягко возразил Биддл.
Тарвер поднял брови.
– Короче, у нас до сих пор нет вакцины против СПИДа. И вряд ли скоро возникнет.
– Учитывая количество жителей в Китае, это будет сильный, но не решающий удар.
– Хотите полный апокалипсис? Я его устрою.
– Как?
Элдон развел руками:
– Просто продлю инкубационный период. Например, до уровня множественной миеломы. От двадцати пяти до тридцати лет.
Генерал удивился:
– Это возможно?
– Вполне. В своей работе я специально сократил продолжительность латентной стадии.
– Зачем?
– Чтобы исследования не тянулись очень долго. Увеличив инкубацию до двадцати лет, я бы умер, не дождавшись первых результатов.
Биддл облизнул губы.
– Если инкубационный период составит семь лет, семьдесят процентов населения старше двадцати пяти лет заразятся раньше, чем появятся первые симптомы. Когда они разработают эффективную вакцину, уже будет поздно. Наступит социальный коллапс.
– Верно. – Тарвер понизил голос. – Я скажу вам кое-что еще. Полагаю, мне удастся сделать эти вирусы чувствительными к расе.
Генерал недоверчиво покачал головой.
– Это скорее область Германа Канна. [29] Думать о немыслимом.
– Ну, кто-то должен это делать. Иначе получится, что наши предки жили и умерли ни за что. Нашу землю наследуют…
– Я не хочу об этом слышать! – перебил Биддл. – И на будущее, когда мы станем обсуждать подобные темы, прошу вас не касаться данного вопроса. Того, что вы называете дарвинизмом.
29
Американский футуролог, основатель Гудзоновского института.