Истинное зло
Шрифт:
– Серия раковых заболеваний в Натчесе? – переспросил Тарвер. – Я об этом ничего не слышал. Вы находитесь в округе Адамс, если не ошибаюсь?
– Да, – подтвердил Крис. – Речь идет о раке крови. Местные врачи считают, что у всех этих случаев может быть схожая этиология.
– Связанная с вирусами?
– Этого мы не знаем. Сначала я предположил радиацию, но мы так и не нашли единого источника. Пациенты работали в разных местах и жили в противоположных частях города.
– Что исключает экологический фактор, – заметил Тарвер.
– Именно поэтому я подумал о вирусах. Я знаю, что некоторые виды
– Ну, это характерно скорее для животных, чем для людей. Я никогда не слышал, чтобы вирусы вызывали серию раковых болезней.
Крис бросил на него удивленный взгляд.
– А как же рак шейки матки, который часто встречается в городских районах, где жители ведут беспорядочную половую жизнь?
Тарвер пожал плечами:
– Вероятно, вы правы, но таких исследований не проводилось. Вирусный онкогенез – длительный процесс. Он может тянуться несколько десятилетий. Проследить за ним труднее, чем, например, за развитием герпеса. Можно находиться в самом центре эпидемии папилломавируса и не подозревать об этом. Боюсь, именно так чаще всего и происходит. Сексуальная распущенность создает идеальные условия для распространения вируса. Разумеется, идеальные в дарвиновском смысле.
Алекс продолжала разглядывать фото. Благодаря большой родинке она легко узнавала Тарвера на общих снимках. Хотя на самом деле это не родинка, вспомнила она. Что-то связанное с деформацией артерий и вен. Когда она училась в Квонтико, им говорили, что многие серийные убийцы с детства имели физические недостатки, превращавшие их в изгоев среди сверстников. Глупо подозревать доктора Тарвера, случайного соседа по лифту, но… его знаний вполне хватало для изощренных убийств. К тому же сильный характер и мощная логика делали его способным на решительные и даже экстремальные поступки. В отличие от Мэттью Пирсона, мечтавшего, судя по всему, лишь о вечернем чае.
Крис перешел на чисто медицинскую терминологию, и Алекс не понимала ни слова. Слушая его голос, она разглядывала очередную фотографию. Тарвер был запечатлен вместе с симпатичной блондинкой и мужчиной в военной форме. За спиной у них высилось похожее на крепость здание с надписью «ВРП». Те же три буквы были написаны на халате Тарвера. На этом снимке доктор Тарвер, с копной волос и без бороды, выглядел совсем молодым. Мужчина в форме чем-то напомнил Алекс ее отца. А женщина… она бодрая и энергичная, как те журнальные фотомодели, рекламирующие курсы иностранных языков, убеждая бизнесменов поправить свои дела с помощью французского.
Алекс дождалась первой паузы в разговоре и спросила:
– Что такое «ВРП»?
– Простите? – отозвался доктор Тарвер.
– На этом фото у вас на груди написано «ВРП».
– О, – улыбнулся Тарвер, – это значит ветеранский раковый проект. Правительство финансировало его вместе с Национальным институтом здравоохранения и несколькими частными фирмами, чтобы изучить частые случаи онкологических заболеваний среди наших ветеранов.
– Какое это время?
– Поздний Вьетнам. Но мы также занимались участниками Второй мировой войны и корейского конфликта. В основном это были люди, воевавшие на Тихом океане. Там шли жестокие бои, с ужасными артобстрелами, с использованием огнеметов.
– А
– К сожалению, никак. В то время об этом почти не упоминали. Может, потому, что у раковых болезней, вызываемых этим веществом, очень длинный инкубационный период. Помните, что я говорил о вирусах? Та же самая проблема.
Алекс хотела задать еще вопрос, но Крис перебил ее:
– У вас хранятся образцы крови пациентов, скончавшихся от рака?
Морс почувствовала, как у нее участился пульс, но быстро отвернулась и снова стала рассматривать фотографии на стенах. Некоторые жертвы умерли в этой клинике. Если образцы их крови сохранились, они могут выяснить, какой канцероген преступники использовали для убийств.
28
Ядовитое вещество с содержанием диоксина, применялось США во время войны во Вьетнаме.
– Я слышал, что в научных центрах делают такие вещи, – продолжил Крис, – чтобы после появления новых технологий можно было провести дополнительные тесты.
– Насколько я знаю, в клинической лаборатории хранятся все образцы за последние десять лет. Вероятно, в каких-то случаях брались пробы крови и опухолевых клеток. Вам лучше побеседовать об этом с доктором Пирсоном.
– Я могу дать вам список пациентов, которые нас интересуют.
Доктор Тарвер любезно улыбнулся:
– Хорошо, я передам его доктору Пирсону.
Стараясь скрыть волнение, Алекс подошла к столу и взяла одну из авторучек, стоявших в серебристой карандашнице.
– Можно использовать бланк для рецептов?
– Конечно.
Чувствуя на себе взгляд Криса, Морс написала фамилии всех, кого она считала жертвами убийств, за исключением больных, умерших не от рака.
– Наверное, это прозвучит немного дико, – произнес Крис, – но я подумал, а может ли врач намеренно вызвать рак у пациента?
Алекс подняла голову от списка. Тарвер смотрел на Криса так, словно тот предположил, будто священники тайком топят детей во время крещения.
– Я вас правильно понял, доктор Шепард?
– Да.
– Это самое странное, что я когда-либо слышал. Как вам пришла в голову подобная мысль?
– Чисто интуитивно. Просто иных объяснений этим случаям не существует.
– Да, так часто бывает с раком, особенно с раком крови. Это одна из самых сложных и загадочных проблем, с которыми имеет дело медицина.
– Есть еще кое-что, – добавил Крис тоном детектива Коломбо. – Все пациенты состояли в браке с богатыми людьми, желавшими с ними развестись.
Тарвер недоверчиво сдвинул брови.
– Вы серьезно?
– Да, сэр. Вполне.
– Вы хотите сказать, что кто-то убивал людей, вызывая у них рак?
– Не просто кто-то. Врач.
Доктор Тарвер рассмеялся.
– Простите, но я даже не знаю, что ответить. Кто-нибудь из представителей властей согласен с вашей теорией?
– Да! – резко бросила Алекс. Она не понимала, почему Крис выбрал этот путь, но не собиралась оставлять его без поддержки. – Доктор Тарвер, на самом деле я агент ФБР. И могу вас заверить, Бюро всерьез занимается данной проблемой.