Истинные боги
Шрифт:
– Ма! – Эвелин вскочила и порывисто обняла мать. Некоторое время они стояли, тесно обнявшись и прижавшись друг к другу мокрыми щеками. Эвелин не заметила, как сама расплакалась.
– Ну зачем ты так, ма? Разве ты не желаешь мне счастья?
Она нежно гладила ее, стараясь удержаться от рыданий.
– Прости меня, Эви, – мать судорожно вздохнула. – Прости, я никогда не понимала тебя. И теперь уже наверное так не пойму.
– Мама, ну зачем ты…
– Потому что это правда. Виновата не ты, а я. Я всегда почему-то
Эвелин встала и подошла к окну. Раньше она так любила этот вид. Сейчас она смотрела на знакомые места, не видя того, на что смотрит. Перед глазами стояла больничная койка и задыхающийся Дэвид.
– Я люблю его, мама, – просто сказала Эвелин. – Больше жизни. И ни о чем больше не могу думать. Разве это не объясняет? Пойми, я не могу иначе. Думаю, что на моем месте ты сделала бы тоже самое.
Они помолчали. Потом мать подняла лицо и посмотрела ей прямо в глаза.
– Наверное, это так, девочка. Иди, тебе пора.
Эвелин последний раз прижалась к матери и глотая слезы, постаралась улыбнуться.
– Я верю, ма, что мы обязательно увидимся. Ты должна дождаться меня, обещай. Ты мне веришь?
Мать ничего не ответила.
– До свиданья. Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, Эви, – мать с трудом подняла руку и уронила ее.
– Прощай, – тихо произнесла она вслед уходящей дочери, когда дверь захлопнулась. – И храни тебя бог…
– Что сказала мама? – осторожно спросила Кэтрин. – Ты была у нее?
– Была, – ответила Эвелин. В ее голосе сквозила усталость.
– Что она сказала?
– Она сказала, что не верит, что у меня получится.
– И ты не взорвалась в ответ? – с полуулыбкой спросила Кэтрин.
– Нет, – вздохнула Эвелин. – Наоборот. Она плакала, я ее утешала и не заметила, как расплакалась сама. Маме очень тяжело. Такое впечатление, что после смерти отца она потеряла всякую опору в жизни. Мне очень ее жаль, Кэт, очень. Так не хочется оставлять ее одну…
Кэтрин придвинулась поближе.
– Бедненькая, ты наверное так устала. Не хочешь, чтобы я приехала завтра проводить тебя?
Эвелин мотнула головой.
– Нет. Давай простимся прямо здесь, Кэт. Там, у саркофага, я хочу быть одна.
– Понимаю, – Кэтрин крепко обняла ее.
– Так жалко, что нет Алексея, – со вздохом сказала Эвелин. – Я так ему благодарна, просто нет слов!
– Поверь, ему тоже было очень жаль, что пришлось улететь, – ответила Кэтрин и наконец разжала руки. – Увы, ничего нельзя было сделать. Он просил передать тебе, что целиком уверен в успехе. От всего сердца желаю тебе удачи, сестренка. Большой удачи. И помни, мы всегда будем тебя ждать.
Кабинет Главного Охранителя был невелик и строго функционален. Гартингу
– Х'танг скоро будет, – сказал Главный, неправильно истолковав его улыбку. – За ним послали.
Гартинг слегка поклонился, в знак того, что он понял и продолжил пить маленькими глотками прохладительный напиток, которым его угостили. Наконец прозвенел тихий колокольчик, сообщающий, что к ним посетитель и в кабинет величаво вошел осанистый даррон.
– Вы меня звали? – вошедший смотрел только на своего соплеменника. Присутствие землянина он полностью проигнорировал и вообще ничем не показал, что в кабинете находится еще кто-то, кроме них двоих.
– Да. Простите, что отрываю вас от дел. Наш гость с Земли, представитель ведомства, родственного нашей службе безопасности.
Землянин встал, вежливо поклонился и опять сел. Вошедший соизволил обратить на него мимолетное внимание, а потом опять вопросительно уставился на Главного.
– Нас попросили по мере возможности оказать содействие их ведомству. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?
– Но это выходит за всякие рамки! – возмущенно начал тот. Гребень на голове сразу вздыбился. Как у рассерженной ящерицы, подумал Гартинг, сохраняя невозмутимое лицо. – Никто не смеет допрашивать Сущего моего ранга. А уж тем более инопланетянин!
– Речь не идет ни о каком допросе, всего лишь несколько вопросов. Считайте это моей личной просьбой, – вежливо, но твердо прервал его Главный. – Вы будете говорить только со мной. Нашего гостя интересуют подробности вашей встречи с неким землянином, по прозвищу Пират. И ничего более.
Х'танг некоторое время возмущенно сверкал глазами, но потом видимо смирился.
– Я докладывал об этом после возвращения, а полный отчет давно лежит в комиссии. Но я готов повторить сказанное, – он уже немного успокоился. – Речь шла о талисмане марканов. Я попросил своих помощников устроить эту встречу, поскольку до меня дошли слухи, что землянин располагает важными сведениями о пропаже.
Он помолчал, собираясь с мыслями, а затем размеренно продолжил:
– Но толком он мне так ничего и не сказал. Только туманно намекал, что некие лица готовы доставить его в целости и сохранности, за заранее оговоренную сумму. Кто эти лица и какова сумма, он говорить отказался.
Я заявил, что готов встретиться с ним еще раз, если он придет с конкретным предложением и представит веские доказательства, что талисман действительно находится у этих лиц. И выставил его вон. Но вторая встреча не состоялась, он бесследно исчез. Очевидно, он вел дела не только о пропавших раритетах, а и гораздо более щекотливые. Полагаю, что его уже нет в живых.
Главный повернулся к землянину.
– Однако его трупа пока никто не видел… – ни к кому не обращаясь, заметил Гартинг.