Источник пустого мира
Шрифт:
— Вы быстро, — потом заметил уже в сторону Виолы и Ыгх в образе Бо. — Очень странно видеть вас вместе.
— Пошути мне еще, — неохотно буркнула Виола. Она, чтобы не расчувствоваться или не показаться слабой, соорудила на лице такое зверское выражение, как будто собиралась заняться пытками. — Я отключила то, что можно было отключить, — она колдовала над пультом управления системами жизнеобеспечения и реанимации. — Весл, твой выход.
Алхимик приблизился бесшумно и плавно, поднимая тонкий шприц.
— Мне придется снять действие
Тео чуть прикрыл глаза в знак согласия, нашел все-таки средство расцепить зубы и проговорил тихо:
— Если вы хотите о чем-то спросить — сделайте это сейчас. После я едва ли смогу говорить.
Практичное предложение, совсем не в его духе. Мне спрашивать уже не нужно было ничего, а Ыгх нахмурилась и уточнила:
— Ты понимаешь, что сейчас должно случиться?
— Да, — без малейшего удивления. — Вы заберете все, что есть… это… эту энергию, которую я получил, и передадите Виоле. Это как с Корой, только вы будете посредником.
— Понимаешь, что будет после?
— Я ведь видел, что случилось с Корой, — Веслав еще не отменял действия эликсиров, а говорить Тео становилось все труднее. — Я умру в любом случае, вы знаете это. Но будет огорчительно, если с моей смертью вы потеряете что-то… полезное.
Нужно бы узнать: это особый тип эгоизма — считать себя совершенно неполезным и ненужным? Как будто в случае просто его смерти нам бы было неогорчительно, чертов Книжник!
Больше вопросов не задал никто. Ыгх заняла характерную позицию — крепко сжала одной рукой ладонь Тео, второй — ладонь Виолы. Подняла вопросительный взгляд на Веслава.
Они едва ли отсчет не вели, вроде — «на старт, внимание, марш!» Ясно было, что боль после отмены действия эликсиров не позволит прожить Теодору долго. Действовать нужно было в ту же секунду.
В ту же секунду, как палец Веслава надавил на поршень шприца. Мгновенное действие алхимических снадобий устрашало: алхимик еще не убрал шприц, а паралич лицевых мышц Теодора пропал. Архивариус еще успел опровергнуть самого себя и прошептать:
— По сравнению с допросами Конторы — это… — и не договорил, вытянувшись на койке так, будто его растягивали на дыбе. Боль свела каждый сустав и каждую его клетку, и мне не нужно было быть целителем, чтобы увидеть это, боль скрючила пальцы, за которые держалась Ыгх, а универсальный морф уже взялась за свою работу: магическая помпа. Высосать — вобрать в себя — передать…
— Какого ж Хаоса это не работает?!
Вой Ыгх был таким, будто она испытывает такую же боль, как и Тео. Хотя нет, это было невозможно, я видела его лицо, видела как он хватает ртом воздух в невозможности кричать, не могла смотреть, но смотрела и знала, что не смогу отвернуться при всем желании, если только…
Алхимик рывком развернул меня и прижал к себе, попятившись одновременно к стенке. Я не вырывалась и не сопротивлялась, уткнулась в его
Я слышала крики, хотя не могла различить, чьи. Я не знала, сколько это продолжалось, сколько Весл держал меня, а я старалась не вслушиваться, не оглядываться, не думать, что там творится. Но в какой-то момент я увидела, что по стенам начинают разливаться золотые отсветы, и в глазах у Веслава тоже пляшут они же — и поняла, что вот оно, пришло, и стало страшно опять…
Правда, когда отсветы пропали, стало еще страшнее. Что-то потерялось у меня в груди и никак не могло найтись. Горло саднило так, будто все это время кричала я.
Было тихо. Веслав осторожно разомкнул объятия, пару раз прикоснулся к моим волосам, успокаивая и приободряя. Никогда не видела у него настолько по-человечески усталого и грустного лица. В глазах у алхимика так и плавали еще золотистые искры, которые уже исчезли из комнаты.
— Все? — спросила я шепотом. — Он ушел?
И он покачал головой.
Вот тогда ему пришлось просто ловить меня, потому что колени у меня подогнулись. Я так и развернулась, на полусогнутых.
Пораженная Виола — первое, на чем я сфокусировала взгляд. Бледная до смерти, с испариной на лбу — Бо, то есть, Ыгх, пялится на свои ладони так, будто впервые их видит.
Вокруг Тео гаснут последние отсветы золота, волосы архивариуса разметались и мокрые насквозь, на лбу вздулись вены, на подушку скатываются слезы, а голос едва можно различить:
— Я хотел этого… я правда этого хотел! Я не понимаю, почему…
Дверь хлопнула так, что по комнате прошелся маленький смерч — это Виола вылетела в коридор. Ыгх перестала рассматривать свои руки и голосом, который вообще ни в какое сравнение с внешностью не шел, заявила:
— Ничего не вышло. Я не могу взять ни капли.
Веслав за моей спиной отреагировал каким-то незнакомым мне словом (и в душе я порадовалась, что не знаю его). Я знала, что Виола и Бо сообщат эту новость остальным, знала, что мир лишился надежды на последний источник, и что Тео с ума может свести одна мысль, что он всех подвел, пусть она даже будет неправдой…
Одного я не понимала совершенно: почему я была рада сегодняшнему провалу?
Глава 26. Исключительно нетривиальное сражение
Стояло утро, которое по ощущениям многих было последним.
Хотя вообще-то оно было всего лишь последним для Теодора, на этом сошлись все. Врачи и диагносты только называли разное время его предполагаемой смерти — иногда казалось, им действительно важно угадать все это с точностью до минуты. Не знай я, что в этом мире всё удручающе серьезно — решила бы, что они так пытаются с Эдмусом найти общий язык.